Две остановки до чуда
Шрифт:
Так что в артефакте Витёк особенно не сомневался. И в его внеземном происхождении тоже был уверен. «Подумаешь инопланетянская штука–дрюка, тоже мне невозможное. Очень даже возможное» — думал Витёк.
А вот поверить в то, что папа одноклассника работал с этой штукой, поверить в то, что начальники не поддержали изучение артефакта, поверить в этих черных археологов, которые пытались взорвать инопланетную штуковину, а она не взорвалась, поверить во все это было значительно труднее.
Однако поверить во все это Витьку пришлось. И Антоха, почувствовав это, гордо распрямился, готовясь рассказывать небывалые
— Идем, — решил Витя.
— Куда? — не понял Антон.
— Поедем смотреть твой артефакт.
Андронов схватил приятеля за портфель и потянул куда–то.
— С ума сошел? — заупрямился приятель. — Это ж за городом! Целых две остановки на электричке.
— Не целых, а всего две остановки. Ты представь: две остановки до чуда! У нас все соревнования за городом, а уж у авиамодельщиков — подавно. Не среди домов же пилотировать! — отмахнулся Витёк. — Мы иногда с Валерием Палычем, тренером нашим, в другие города области выезжаем. Когда на машинах, а то и своим ходом, на электричках. Бывает, по четыре часа добираемся. Да чего там, даже если соревнования в Тушино, на аэродроме, все равно часа два тратишь — электричкой до Москвы, потом метро до конечной… А нам всего–то проехать пяток остановок! Сошел с платформы, рядом — артефакт! — Витёк перехватил пытающегося вывернуться одноклассника, цапнув на этот раз за руку.
— Да езди ты куда хочешь, — Антон вырвал руку. — Завтра контрольная по математике. Готовиться надо.
— С каких это пор ты готовишься к математике? — подозрительно покосился на друга Витёк. — Струсил? Так и скажи.
— Ничего я не струсил, — насупился Антон.
— Струсил–струсил, трусище — серое зайчище! Или ты мне наврал все?
— Ничего я не наврал. Ну, чего мы туда поедем? Жвачку на артефакт прилепить? Или шарик каучуковый внутрь бросить?
— Нет, не шарик, — тихо и серьезно сказал Витя. — Но я знаю, кто может пробраться внутрь артефакта.
— Морскую свинку туда свою запустишь? — мстительно усмехнулся Антон.
— Нет, не морскую свинку, — Виктор не заметил подначки, добавил загадочно. — Я придумал, как пролезть внутрь.
Такой поворот выбил Антошу из седла:
— Как? — спросил он осипшим напряженным голосом.
— Элементарно, Ватсон, — провозгласил Витёк, подражая по мере своих скромных возможностей голосу артиста Ливанова. — Если туда не сможет пролезть человек, то туда должен пролезть робот. Машина, понимаешь?
— Нет, — честно признался озадаченный Антон.
— Ну, машинка, понимаешь, дурья башка? Моя машинка. Модель!
Через пару часов мальчишки сбежали с платформы, Витёк насчитал всего восемь ступенек.
Традицию считать все, что только можно, Андронов завел, прочитав книжки о Шерлоке Холмсе. Знание того, сколько этажей в доме приятеля, или ступенек на каждом из лестничных пролетов может иногда пригодиться. Хотя это самое иногда пока не случалось, мальчик продолжал считать и запоминать. После того, как он выучил расположение подъездов в доме Антохи, таковые подсчеты казались уже детской забавой. Еще бы: сначала пятый подъезд, потом четвертый и так до первого, а после первого десятый, девятый, восьмой… И это еще не все! После шестого шел тринадцатый подъезд, затем
— Куда теперь?
Витёк чуть не налетел на Антоху, этот дурошлеп опять остановился, едва преодолев последнюю ступеньку.
— Сколько тебе говорить, не стой…
— Хорошо, — Антон сделал пять шагов вперед, — ты знаешь, куда идти?
— В разведчики тебя точно не возьмут, — заявил Витя.
— Это почему? — Взъярился приятель, и тут же осекся. — Ну, не видел…
Кто–то воткнул в землю фанерную табличку, намалевав ярко–синим «Артефакт», да обозначив стрелкой надлежащее направление. Краска отсвечивала на солнце, подобно светящейся рекламе.
— А ее не вертели? — Усомнился Антошка, подозрительно оглядев землю у колышка.
— А тропинку рассмотреть слабо?
Трава в указанном стрелкой направлении была основательно стоптана.
Мальчишки ринулись вперед, топтать — так топтать, что нам цветочки–одуванчики! Машинка забилась в рюкзаке, Витёк сбавил темп: так ведь и повредить чего–нибудь внутри можно.
За тремя тополями обнаружилось широкое — четыре полосы — шоссе, со свеженькой двойной линией посередине. «Капитально!» — отметил про себя Витёк. Перебежав дорогу, подростки двинулись в сторону двух автобусов, те забрались метров на десять в дикую природу.
— Это туристический? — Антоха кивнул в сторону ярко разукрашенного сооружения на четырех колесах, окна коего нависали над пешеходами с высоты пары метров.
— А вот и иностранцы, — подтвердил Витёк.
— Чего это они?
— Как чего? Артефакт!
Иностранцы как иностранцы: все с цифровиками, старички в коротких штанишках, бабушки в темных очках, одежда всех цветов радуги, да говор на неведомом — не английском и немецком точно — языке.
— Они это… Они у нашей дыры фотографируются! — в голосе Антошки проклюнулась капелька ревности.
— Артефакт не наш, это мировое достояние.
— А вон мент, а что это у него?
В стороне похаживал милиционер, а вот то, что он держал в руке… Бред! Витёк точно видел такую штукенцию у прабабушки. Она до сих пор стирала в неавтоматической машине. И вот такими длинными деревянными щипцами доставала выстиранное белье со дна. Сейчас бельевыми щипцами был вооружен представитель правопорядка: ходит, пощелкивает ими…
— Я так понимаю, не мы одни норовим что–нибудь сунуть в дырку, — хихикнул Антошка. Догадался, зачем щипцы!
— А я — другое понимаю. — Витёк изобразил вздох. — Эти уедут, а вон те, — мальчик указал пальцем, что, конечно, неприлично, на группу возле почти отечественного «Икаруса», — на очереди. И когда нам дадут подойти…
— И дадут ли вообще, — приятель кивнул в сторону милиционера.
— Ну, давай хоть обойдем его!
— А он… Где?
Витёк огляделся.
— Да, может, весь этот холм… Пошли!
— А куда?
— Как положено, по часовой стрелке.
Витёк решительно зашагал налево. Антошка потянулся следом, то и дело оглядываясь на холм. Через каждые десять–пятнадцать шагов виднелись следы «раскопок», местами проблескивало нечто черное, верно — сам артефакт. В одном месте таинственное вещество освободили из–под земли полосой метров десять длиной, высотой — в полтора.