Две параллельные
Шрифт:
Микаэл сидит на кровате и что-то рассматривает в телефоне. Его брови сведены. Но когда он поднимает глаза, морщины разглаживаются.
– Чита?
– удивляется он и встает мне навстречу.
– Тише, - прошу его я. Мы встречаемся где-то на середине комнаты. Я поднимаю на него глаза, он по-прежнему очень притягательный, - в общем, я тут принесла тебе мазь, - я показываю ему тюбик.
– Мазь?
– он скрещивает руки на груди и выгибает бровь. А мне так и хочется его поцеловать, от этих мыслей я краснею.
– Нн-у, д-да...на ушибы твои намазать...
– О, - Микаэл растягивает губы, - на мои ушибы? О`кей, Чита.
Он стягивает свою футболку через голову и кидает в сторону. Его тело. К этому невозможно привыкнуть. Боже, мое сердце готовиться к прыжку. И тут же сжимается, вот у него синяк в районе желудка, возле латиницы тоже темнеет садина.
– Ч-что т-ты д-делаешь?
– спрашиваю я, у меня пересыхает в горле и становится трудно думать. Дурной признак. Дурной.
– Показываю мои ушибы, - невозмутимо отвечает он, и растегивает пуговицу на джинсах, - особенно большой у меня на ноге.
– Микаэл, перестань, - прошу я, нервно сглатывая. Его рука замирает на ширинке. Затем он застегивает пуговицу джинс и идет за майкой.
– Иди спать, Чита, - бросает он, - мне не нужна мазь.
Я уже разворачиваюсь, берусь за ручку, но не открываю дверь.
– Нет, - говорю я.
– Нет?
– Микаэл поварачивается с футболкой в руках.
– Нет, ты сейчас же ляжешь на кровать, - мой голос предательски запинается, но глубокий вдох и я готова продолжать, - ушибы нужно обработать.
Микаэл какое-то мгновенье смотрит на меня, затем вновь откидывает футболку и ложится на кровать. Неуверена, что я поступаю правильно. Но я подхожу, открываю тюбик и выдавливаю мазь на два пальца. Микаэл не отрывает глаз от меня, поэтому держать себя в руках трудно. Но я сосредотачиваюсь на ушибах. И начинаю круговыми движениями намазывать мазь в районе желудка, чувствуя, как его мышцы напрягаются под моими пальцами. Затем снова выдавливаю мазь на пальцы и провожу поначалу латинице, слегка перегнувшись через него. Я останавливаюсь и в нерешительности смотрю на него.
– Н-нужно снять...штаны, - удается выговорить мне. Микаэл с невозмутивым видом растегивает пуговицу, растегивает ширинку и приподнявшись, стягивает. Когда я вижу серо буро малиновое пятно на его бедре, то забываю обо всем.
– Боже, - выдыхаю я невольно, - сильно болит?
– Сильно, - говорит Микаэл, он внимательно следит за тем, как я выдавливаю из тюбика мазь прямо на его ногу и аккуратно начинаю растирать.
Он шумно выдыхает и отстраняет мою руку.
– Черт, Чита, - почти сквозь зубы говорит он. Я смотрю на свою руку, затем на него.
– Извини, я сделала тебе больно?
– Ты серьезно?
– удивляется он и смотрит на меня, - хотя о чем я, конечно, серьезно. Нет, мне не больно.
Он начинает тихонько смеяться, а я сожалеть, что родилась такой тупицей. Трудно не заметить эрекцию у парня, в одних боксерах. Но я генний.
– Я пойду, - говорю я, глядя куда угодно только не на него, бьюсь об угол стола. Здорово, теперь мазь понадобиться и мне. И для мозга, чтоб вырос, а то там явно не хватает извилин.
– Чита, - останавливает он меня, когда я у двери. Я оборачиваюсь.
– Может, посидишь со мной? Твоя мазь жутко печет, я вряд ли усну. Обещаю, буду вести себя хорошо.
Он накрывает себя покрывалом в доказательство. Я с минуту стою в нерешительности.
– Давай, Чита, - говорит он, - я болен и мне нужна твоя помощь.
Я знаю, что это плохая затея. Но я беру стул и размещаюсь у кровати. Мы некоторое время молча рассматриваем друг друга, затем он поднимает свою руку и переплетает наши пальцы.
– Ты очень красивая, Чита, - тихо говорит он, глядя прямо в глаза, а у меня по телу пробегают, словно тысяча маленьких электрических мурашей.
– Миаэл, - вспыхиваю я, - не надо...
– Ты знаешь, - он смотрит на наши переплетенные пальцы, - в другой жизни, я бы тебя ни за что не упустил.
Я чувствую, что мое дыхание перехватывает. Сердце готово вырваться. Зачем он мне это говорит? У него есть чувства? У него их нет? Как мне все это понимать? Я молчу. Не могу оторвать от него взгляд. Он такой замечательный. И дело не в его сексуальной привлекательности, а в глазах. Я действительно вижу, что он хороший, честный и надежный. Для меня.
– В другой жизни ты бы меня не заметил, - я пытаюсь высвободить руку и встаю, - пора спать, спокойной ночи.
– Я бы обязательно заметил, - возражает он, - и тогда точно целовал бы и целовал, пока хватит дыхания.
– Что ты принял, - улыбаюсь я, все еще пытаясь освободить свою руку. Но, похоже, он не собирается мне ее отдавать.
– Чита.
– Ты отпустишь меня?
– Чита?
– Что?
– я перестаю делать бесполезные попытки.
– Поцелуй меня, - просто говорит он, будто мы целовались каждую ночь перед сном, - давай представим, что мы в другой жизни.
– Я не думаю, что...
– А ты не думай, иди сюда, - он тянет меня за руку, и я наклоняюсь так, что плюхаюсь на край кровати. Наши губы встречаются.
– У тебя волшебные губы, - бормочет он и начинает меня целовать, сначала нежно, касаясь лишь губами губ, но и это медленно сводит с ума. Я касаюсь пальцами свободной руки его скулы, провожу пальцем по небольшму шраму. Он тут же проталкивает свой язык в мой рот. Функция думать отключается моментально, когда наши языки встречаются в огненном танце, от которого мое тело тянется к нему, кажется, каждой клеточкой.