Две полоски от босса

Шарм Элли

Ладони тянутся к щекам, чтобы хоть как-то унять волнение. 

Дико, пошло… Даже неудобно перед самой собой, но я хочу его, хочу понять каково это - быть с таким мужчиной, как Максим.

 Подчиниться его силе, хоть чуть-чуть побыть слабой. Вскидываю глаза, понимая, что дыхание стало быстрым и поверхностным.

 Я должна остановить это сумасшествие, ведь я почти ничего не знаю о Громове! 

Попробовать не думать о нем?

 Эта мысль вызывает грустную усмешку. Это просто невозможно! Мужчина так прочно въелся в

мои мысли и заполнил мою жизнь, что мне не под силу сделать с этим хоть что-то. 

В скором времени мне придется сделать выбор: либо дать четкий отказ Максиму, либо порвать с Димой. 

Я боюсь. Да, я трусиха! 

Я боюсь Максима. Боюсь, что для Громова, я - лишь прихоть, труднодоступная игрушка. Во мне еще живы воспоминания разговора трех профурсеток из «Белого кролика». 

Даже дурочка может сделать вывод, что этот красивый статный брюнет не моногамен, а отношения иного рода не для меня. Даже сейчас, ухаживая за мной, он наверняка не отказывает себе в удовольствии в постельных играх с какой-нибудь знойной красоткой.

 Я выпрямилась, глядя в свое отражение. Нет! Слишком опасно идти на поводу своих желаний. Я просто не имею права. Тем более, зная взгляды Максима на жизнь. Мы слишком разные, словно из разных миров. 

Вижу в отражении зеркала, как по бледной щеке медленно катится крупная слеза. Резким движением смахиваю ее. Вспоминаю слова Татьяны о том, что самая большая сила женщины — это независимость. 

«Только благодаря ей ты выживешь в этом жестоком мире. 

Никто не сможет сломать тебя, Ангелина», - так однажды сказала мне тренер. 

Тогда я застала ее задумчивой, неотрывно смотрящей в окно. В руках тренер держала небольшую чашечку кофе. В этих словах я сразу же прочла глубокий смысл. Это были не просто слова, сказанные без задней мысли - это личный, тяжело пережитый опыт. 

От воспоминаний меня отвлекла трель телефона, вынудив повернуться в сторону рюкзака. Эту мелодию я не узнаю из тысячи! 

– Мамочка? – я так крепко прижимаю смартфон к уху, что на щеке явно останутся следы от него. – Мам? 

На том конце провода я почти «слышу» улыбку матери. 

– Ангелиночка, солнышко мое, – голос мамы такой тихий и спокойный, что душу мгновенно затопляет волна тепла и поддержки.
– Как ты, дочка? 

– Маа-м, – тяну сквозь тут же набежавшие на глаза слезы.
– Тебе разрешили телефон? 

Всю эту неделю нас с отцом не пускали к маме в больницу. Звонки тоже были под строгим запретом. Отдых – лучшее лекарство - так объяснял подобные меры лечащий врач. 

– Да, милая, наконец-то я слышу твой голосок, – из динамика доносится шуршание простыни.
– Как у тебя дела? Татьяна не сильно лютует? 

Борюсь с желанием «настучать» на чересчур строгое поведение тренера, потому что не хочу волновать мамочку. 

–

Все отлично, не переживай. Лучше расскажи, как ты?! 

– Ем, сплю, – смеется мама.
– Скоро с ума сойду от скуки. 

Улыбаюсь, понимая маму. Она у меня всегда был живчиком - активная, полная жизненных сил. 

– Как у вас с Димочкой?
– этот вопрос застиг меня врасплох. Лицо тут же застывает, как маска, заставляя улыбку растаять, как первый снег. 

– Так переживаю за ваши отношения, – продолжает мама, не замечая возникшего напряжения. – Господи, дай дожить до вашей свадьбы, да на внуков глянуть хоть одним глазком. Хотя тебе не до этого, ты у нас будущая прима. 

Я слышу, как голос мамы начинает дрожать, перешагиваю через себя и шепчу онемевшими губами: 

– Что ты такое говоришь, мамочка? Не надо так. Все у нас с Димкой хорошо.

Глава 11

Ангелина 

– Всем спасибо, девочки. Все свободны, кроме Лины. 

Смахнув пот со лба, Татьяна дождалась, пока девочки скроются с глаз, и повернулась ко мне. Выглядела тренер, мягко говоря, уставшей. 

– Лина. 

Я послушно направилась навстречу балетмейстеру. 

– Сегодня отличные результаты, – глаза Татьяны одобрительно прошлись по моей фигуре.
– Очень прошу, держи эту же форму и тогда главная партия в городском театре будет твоя. 

Не в силах сдержаться, приглушённо визжу. Я уже и не рассчитывала, что Татьяна скажет мне эти заветные слова! Месяцы упорных тренировок прошли не зря. Даже хваленые связи отца Наумовой не помогли зазнайке получить роль. Что мне нравилось в Татьяне - так это ее справедливость и неподкупность

. Я готова была кинуться ей на шею, но понимала, что могу поставить этим ее в неловкое положение. Потом все будут шушукаться, что роль досталась мне незаслуженно. Не надо забывать, что даже у стен есть уши. 

– Лин, давай, эту новость пока оставим между нами, – предостерегает Татьяна. Ее васильковые глаза становятся беспокойными. – Сама понимаешь, Наумова... Попозже объявлю. 

– Да, - тут же соглашаюсь с тренером. 

Это будет наилучшим решением. Я подношу пальцы ко рту и делаю вид, что запираю его на замок. Меня так распирает радость, что хочется скорее поделиться ею с отцом. 

— Вот и славно, - кивает головой Татьяна. Она явно довольна. – Только не забудь купить новые пуанты. 

На мгновение мой восторг гаснет, словно пламя свечи на ветру. Наш бюджет и так трещит по швам. Это не входило это в планы. 

– Да-да, конечно, – спохватившись, делаю хорошую мину при плохой игре. 

Татьяна ничего не замечает. 

Такое ощущение, что мысленно она уже очень далеко. Тренер бросает взгляд на небольшие наручные часики и удивленно сокрушается.