Две полоски
Шрифт:
Утомленная, Аленка уснула в моих объятиях. Дровосек тоже сладко уснул, прижавшись щекой к Аленкиной попе.
А у меня сна не было ни в одном глазу. Я лежал, вдыхал тонкий цветочный аромат Аленкиных волос и улыбался…
Глава 20
***
Мирон
В ту ночь, когда мы с дровосеком наконец-то дорвались до Аленки, я долго не мог уснуть. Что очень странно - обычно после секса меня
Все не так, как обычно. И девушка, и ситуация, и мои чувства.
Я лежал, думал. К охватившему меня ощущению безмятежного блаженства через некоторое время начала примешиваться легкая тревога. Которая все росла и росла. Как известно, ночь - время паранойи. И я не на шутку разволновался.
Потому что вдруг очень четко осознал, что моя жизнь кардинально меняется. Рядом со мной теперь любимая женщина. У нас будет ребенок.
Это прекрасно. Но… это пугает. Потому что меняется не только моя жизнь. Меняюсь я сам.
Готов ли я к этим переменам?
Утром я проснулся, увидел спящую Аленку, мирно сопящую рядом. Чмокнул ее в плечо - оно было ближе всего. Потом поцеловал в висок, погладил по волосам. Аленка улыбнулась во сне.
Я почувствовал, что тоже расплываюсь в улыбке.
Ночная паранойя теперь казалась смешной. Да, в последнее время в моей жизни произошло много перемен. А скоро их будет еще больше. Но я справлюсь. Я готов. Хотя, если бы кто-то месяц назад сказал мне, что я скоро женюсь, я бы заржал ему в лицо.
Я не удержался и аккуратно приподнял простыню, в которую замоталась Аленка. Лучше бы я этого не делал! Дровосек вскочил, начал рваться к ее груди, вопить, что вчера ему так и не дали поваляться между двух самых шикарных сисек на свете…
Но я был непреклонен. Пусть Аленка выспится. Да и вряд ли можно ожидать, что утром ей захочется секса. С утра ей плохо. Но, я слышал, что месяцу к третьему это должно закончится. Скорее бы!
***
Аленка
После той сумасшедшей ночи, когда Мирон несчетное количество раз показал мне небо в алмазах, я дрыхла до самого обеда. А ведь это был рабочий день!
Но, как оказалось, не для меня. Я проснулась, обнаружила, что Мирона нет, а на подушке лежит записка. “У тебя сегодня выходной. Распоряжение начальства”. А внизу - смайлик и сердечко.
Удивительно мило. Я скорее ожидала от Мирона, что он нарисует своего дровосека. И напишет что-нибудь пошлое.
А он нарисовал сердечко…
Наверное, так он хочет сказать мне то, чего до сих пор не сказал. Или это просто рисунок? Который ничего не значит. Мирон - это Мирон. Он не особо романтичен, но надежен и заботлив. Неужели красивые слова для меня важнее наглядных действий? Конечно, нет!
В свое время Денис говорил мне много романтичных слов. Я теперь прекрасно
Встав с кровати, я обнаружила, что у меня ноет все. А особенно - те места, которые вчера яростно атаковал железный дровосек Мирона. Вспомнив это прозвище, я рассмеялась. С Мироном не соскучишься! От тот еще выдумщик.
Особенно он изобретателен в постели… Но я вчера тоже дала жару! И как я решилась на стриптиз? Сама от себя в шоке!
Видимо, сказалось долгое воздержание. Ведь с той ночи, мы с Мироном впервые встретились и устроили первую безумную вакханалию, прошло почти два месяца.
И я не могу не отметить, что вторая вакханалия была более нежной и, если можно так сказать, более трогательной.
***
Мирон
В Аленке удивительным образом сочетаются скромность и развратность. В ее бездонных тихих омутах живут целые выводки отборных чертей! То она боится меня и просит не давить. А потом сама провоцирует, устраивая офигенное шоу. То снова пугается и просит подождать, а после этого срывает с меня трусы...
А, может, это и есть классическое женское поведение: сначала раздразнить, а потом убегать.
Как бы там ни было, это меня страшно заводит! Классическая схема безупречно работает еще с пещерных времен.
Вот и в тот день, когда Аленка вышла на работу после отгула, все было разыграно как по нотам. Я вызвал ее в свой кабинет. Ну а как еще увидеться с ней на работе? Она пришла.
Узкая юбка, белая блузка, вроде бы, самая обычная, безо всяких там декольте. А под блузкой - сногсшибательная грудь. Я знаю, что она еле помещаются в лифчик. Аленка утром жаловалась, а мы с дровосеком пускали слюни. Но держались прилично, понимая, что ей не до нас.
Но сейчас… Я готов отгрызть эту пуговицу на Аленкиной рубашке, чтобы попасть райские кущи!
Я подошел к Аленке, хотел нежно обнять, но рука соскользнула, и получилось так, что я схватил ее за попу. Она возмущенно треснула меня по руке. Я усадил ее на свой стол, положил руку на коленку, скользнул выше, под юбку.
– Мирон! Мы же не дома...
Аленка зарделась, скромно захлопала ресницами, покосилась на дверь.
– Дверь закрыта. Никто не зайдет.
– Но мы же не можем…
Я расстегнул пуговицу, не дававшую мне покоя. Провел кончиками пальцев по обнаженной части груди. Коснулся пальцами соска, почувствовал, как он мгновенно затвердел под тканью лифчика. Аленка прикусила губу, чтобы сдержать стон, рвущийся с губ. Я и так был на взводе, а теперь нас с дровосеком вообще не остановить.
А она начала застегивать свою рубашку!
– Мирон, ну не работе же…
Можно подумать, она этого не хочет! Дыхание участилось, глаза помутнели от желания, а она вроде как собирается уйти… Конечно, я ее не отпущу!