Две полоски
Шрифт:
Мы с ней минут пять обнимались, она успела шепнуть, что я могу называть ее мамой. Если хочу. Но она не настаивает. Она вообще не собирается ни на чем настаивать и лезть в наши с Мироном отношения. Приятно слышать.
Но что-то меня одолевают сомнения…
Когда мама утащила Мирона на кухню, мы остались наедине с Александром Владимировичем. Боже, как себя вести, о чем говорить? Он такой серьезный мужчина! С ним, как с мамой Мирона, не поболтаешь о цветах на клумбах и молодом горохе на грядках.
Мы
– Ну, Алена, - произнес он раскатистым басом.
– Какую должность ты занимаешь в компании Мирона?
– Я… оператор колл-центра.
Мне неловко было называть эту непрестижную специальность. Я всего лишь оператор, когда Мирон - директор.
– Но вообще я дизайнер, - затараторила я.
– Два года работала в одной хорошей компании, но там начались проблемы и я попала под сокращение. Долго не могла найти работу и устроилась оператором…
Ну и зачем я все это на него вывалила? Он не просил рассказывать биографию! Когда волнуюсь, начинаю болтать без умолку. А сейчас я точно волнуюсь!
Где там бродит Мирон?
– Похвально, - произнес отец Мирона.
– Что?
– не поняла я.
– Упорство и гибкость.
Я снова не поняла, о чем он, поэтому скромно потупила взор. Мы сидели, не смотрели друг на друга, снова молчали. Я - напряженно, Александр Владимирович - спокойно.
– Да я не такой уж и страшный, - внезапно произнес он.
Я подняла на него глаза, увидела, что он улыбается. И что он очень похож на Мирона! Вернее, Мирон на него.
Конечно, я тоже улыбнулась ему в ответ. И чувство неловкости меня, наконец, отпустило. А тут и мама Мирона вернулась с каким-то блюдом, а потом и сам Мирон появился.
Сел рядом, взял меня за руку… Хорошо, что только за руку! Перед уходом он пытался хватать меня за коленки под столом. И не только за коленки. Его шаловливые пальчики стремились проникнуть мне под юбку. Практически на глазах родителей!
***
Мирон
После обеда мама увела Аленку в сад, показать грядки и рассказать, что можно сотворить с моей пустой зеленой лужайкой. Я успел шепнуть Алене:
– Не слушай ее. У нас не будет никаких грядок!
Мы уже говорили об этом и я был рад услышать, что Аленка разделяет мои взгляды. Ей нравятся ухоженные газоны и небольшие цветники, огородные работы она терпеть не может.
– Как ты сделал маме предложение?
– спросил я отца.
Он внезапно смутился. Это вообще на него не похоже!
– Ничего интересного я тебе не расскажу и не посоветую. Сам думай.
– Нет, ты все-таки расскажи. Мне очень интересен твой опыт.
– Мы просто поженились, -
– Без предложения?
– С предложением.
Он замолчал.
– Да что за тайны? Ты меня просто заинтриговал!
– Мы встречались, Эля забеременела…
– Так это был брак по залету? Я не знал. Помнится, мама рассказывала какую-то более красивую версию.
– Думаю, и без этого все случилось бы. К этому шло. Ты просто ускорил процесс.
– И что?
– Я перевез ее к себе. Собирался подать заявление в загс.
– А предложение?
– Да у меня и мыслей не было о каком-то там предложении!
– раздраженно выпалил отец.
Ого! Он раздражен, его в таком состоянии редко увидишь. Значит, разговор задел его за живое. Все становится более понятным…
– Ну и… что было дальше?
– Однажды вечером Эля разрыдалась, обозвала меня чурбаном, долго не хотела объяснять, в чем дело.
– А потом?
– Потом я купил кольцо и попросил ее стать моей женой.
– На одно колено вставал? Серенады пел?
– подколол я отца.
Он лишь бросил на меня сердитый взгляд.
Теперь мне понятно, почему маман так взъярилась. Отец в свое время накосячил, она до сих пор на него обижается. И отрывается на мне.
– Ты это, - обратился я к отцу.
– Цветы ей почаще дари, что ли. Женщинам нужна романтика.
– Пришли тут яйца курицу учить!
– рыкнул мой вечно невозмутимый папа.
Кстати, хороший совет я ему дал. Надо бы самому им воспользоваться. Закажу-ка я прямо сейчас доставку цветов. Вечером приедем домой - Аленка обрадуется.
И о предложении надо подумать, и кольцо купить. Я такой же, как отец. Совсем не романтик. Хорошо хоть мама мозги вправила! А то бы я тоже дождался слез Аленки.
Интересно, ее напрягает то, что я еще не сделал предложение? Мне все же кажется, не особо. Она никак не намекает и вообще… У нас все хорошо!
Но я готов встать на одно колено, запустить в небо голубей и выложить на кровати сердечко из роз. Если ей это надо.
Хотя, честно говоря, при всем этом я буду чувствовать себя абсолютно по-идиотски.
Я нашел Аленку, увел ее от мамы, затащил в ванную.
На ней сегодня простое летнее платьице с широкой юбкой. И мне не дает покоя мысль: как оно будет смотреться, если задрать его наверх, повернув Аленку попой к себе?
Она может упереться руками в ванну, по-кошачьи выгнуть спину, как она умеет, а я спущу ее милые беленькие трусики и…
Дровосек облизывался и пускал слюни, когда я обнял Аленку и, воспользовавшись удобным положением, задрал ее платье. Попка на ощупь была гладкой, упругой, манящей. Я видел ее отражение в зеркале.