Две половинки темной души
Шрифт:
Кричали?
Или ей это приснилось?
Мэри опустилась обратно на подушку, натянула на себя одеяло и закрыла глаза. Стояла тишина, и она сделала вывод, что крик ей приснился.
И вдруг опять!
Дверь в комнату распахнулась, и Мэри увидела Дэна.
– Вставай! – сказал он.
– Что случилось?
– Беда, – ответил он по-русски.
Мэри выбралась из-под одеяла, схватила джинсы, натянула их на себя. Дэн дождался, когда она оденется, и кивком позвал ее следовать за ним.
Они
– Мама, мам! – по дорожке бежал Валя. Лицо его было заспанным и тревожным: он услышал Танины крики и перепугался.
Дэн перехватил его.
– Не ходи туда, – сказал он племяннику.
– Почему?
– Просто не ходи.
– Что с мамой? – Глаза мальчика наполнились слезами. – Мама, почему ты кричала?
– Валя, со мной все в порядке, иди, пожалуйста, в комнату.
– Не в порядке! – сорвался на крик Валя. – Ты плачешь…
– Дэн, уведи его.
Данила повел упирающегося Валентина в корпус, из которого показался Роман. Он был в одних джинсах, с голым торсом, и Мэри рассмотрела шрам на его идеально накачанном животе. Она-то думала, что у него только один – на лице. «Шрамы действительно украшают мужчин, – промелькнула мысль. – По крайней мере, Рому они украшают совершенно точно. Наверняка он очень нравится женщинам. Мужественный, неглупый, обеспеченный…»
– Что случилось? – спросил Рома у Мэри.
Она пожала плечами.
– Опять… – прошептала Таня – ее голос осип от крика и рыданий. – Это случилось опять…
– Не понял…
– Убийство.
Роман нахмурил брови и сделал несколько шагов к Тане. Мэри пошла за ним и…
Оба они увидели то, что скрывалось за умывальниками. А именно – труп. Окровавленное тело их старшего брата.
Илья лежал на спине. Глаза его закатились и остекленели. Грудь вся была в ножевых ранениях. А на лице – запекшиеся кровавые буквы…
«ПРОСТИ».
Рома резко отвернулся. Его замутило. С семнадцати лет он не мог видеть мертвецов. С тех пор, как убил приемного отца.
– Надо позвонить в полицию, – сдавленно проговорила Мэри.
– Костя побежал звонить, – просипела Таня. – Мы вместе с ним обнаружили Илью… – Она умолчала о том, что они с Костей пришли сюда, чтобы заняться сексом. Валя спал с ними в комнате, и там это было невозможно.
– Сколько сейчас времени? – спросил Рома.
– Семь.
– Скоро проснутся остальные отдыхающие, надо сообщить охране об убийстве. Чтоб место оцепили. – И он после короткой паузы добавил: – Я этим займусь. Но рядом с трупом надо кому-то остаться.
– Одеться не забудь.
– Свой свитер я не нашел. Ума не приложу, куда он мог деться?
И
Мэри тоже было холодно в одной футболке, но она осталась с сестрой у трупа Ильи.
– Вы такие спокойные, – судорожно вздохнула Таня. – Как будто вам все равно…
– Конечно, нам не все равно, – с укором произнесла Мэри.
– Вы ни слезинки не проронили.
– Я разучилась плакать.
Мэри не обманывала. Она на самом деле давно разучилась плакать. Душа рвалась, а глаза оставались сухими. Все из-за Марлона.
Она стала его правой рукой, как и обещала. Научилась играть на гитаре и рисовать. К музыке и изобразительному искусству у нее всегда были склонности, она просто развила их. Вернее, Марлон. Он научил ее всему. Конечно, она не достигла уровня мастерства Марлона, но сносно играла и отлично рисовала. Этим и зарабатывала. Сначала вместе с любимым (они выступали дуэтом), потом одна. Смогла устроиться в журнал! Спасибо Дэну – познакомил ее с людьми из мира моды. Они и свели Мэри с редактором глянцевого журнала. Той понравились ее работы, и она взяла девушку без специального образования в штат.
А вот дела Марлона шли из рук вон плохо. Ему по-прежнему не везло, но если раньше он воспринимал свои неудачи с легкостью, то теперь переживал так, что впадал в черную меланхолию. Чтобы справиться с ней, он стал курить марихуану. Сначала изредка, потом все чаще и чаще. И если первое время он был после пары затяжек благодушен, то впоследствии сделался мрачен и раздражителен. Он стал поднимать руку на Мэри. Винил во всем ее. Орал, что, если б не связался с нею, не поехал бы в Вегас и не получил бы травму. Гнал ее. Проклинал.
Мэри плакала и просила прощения, хотя никакой вины за собой не чувствовала. Просто хотела, чтобы Марлон успокоился. А если она возражала, он бушевал еще сильнее. Когда проходил приступ ярости, Марлон винился перед ней. Умолял не бросать его, потому что без нее он пропадет.
Как-то Мэри познакомилась в редакции с телевизионным режиссером. Они разговорились. Он сообщил, что ищет исполнителя на роль кантри-певца. Мэри сразу же предложила ему кандидатуру Марлона. Режиссер согласился его посмотреть. Назначил встречу.
Мэри неслась домой как на крыльях. Ей не терпелось порадовать любимого. Она не сомневалась, что Марлон получит роль. Он и артист прекрасный, и певец. А уж кантри исполняет – заслушаешься! Да и по типажу он подходит. Режиссер описал героя, и Мэри казалось, что он про Марлона говорит, а не про вымышленного персонажа.
Она хотела пойти на «смотрины» вместе с ним, но он не позволил. Выкурив для настроения косяк, Марлон отправился на встречу один. Вернулся через два часа злой как черт.
– Я им не подошел! – процедил он, хватаясь за кисет с марихуаной.