Две половинки темной души
Шрифт:
И его затянуло…
Майкл искренне любил Дэна. Восхищался им. Готов был отдать все (зарабатывал он немного, работал водителем мусоросборника, но делал любимому шикарные по своим доходам подарки), лишь бы находиться рядом. А Дэн… Он принимал его любовный дар с благосклонностью монарха, которому посол какой-нибудь слаборазвитой страны преподносит свое нехитрое подношение. И все же отказываться от него Дэн не желал. До поры до времени…
Их связи исполнилось два месяца, когда Майкл начал проявлять себя как собственник. Требовал отчета, устраивал сцены ревности. Дэна сначала
Ах, если бы Майкл не напоминал ему отца, он давно прогнал бы его! Но так хотелось обладать тем, кто так на него походил, и мучить его…
За четыре месяца Дэн превратил Майкла в своего раба.
– Зачем ты с ним так? – сокрушалась Мэри, став свидетелем того, как брат обращается со своим любовником.
– Как – так?
– Ты унижаешь Майкла.
– Разве?
– Или отпусти его, или будь с ним человечнее…
– Я не держу его! – возмущенно фыркал Дэн.
Он и вправду уже не держал его. Когда-то, в самом начале, да. Но с некоторых пор Дэна стали тяготить отношения с Майклом. Кайф, что он получал, мучая его, был уже не тем. И Дэну хотелось свободы. Абсолютной, как раньше, а не частичной, как в последние месяцы.
За несколько дней до отъезда Дэн чуть в гроб своего поклонника не загнал. Майкл все никак не мог вымолить у Дэна прощение за какую-то свою оплошность и в отчаянии крикнул:
– Если ты сейчас уйдешь, – они находились в доме Майкла, – я наложу на себя руки!
– Да ладно… – Дэн скривился.
– Клянусь тебе! Я перережу себе вены!
– Болтун! – И он отвернулся.
Майкл бросился в ванную и включил воду. Дэн слушал, как она шумит. И как пыхтит Майкл. Он знал, что тот бреется опасной бритвой. И вены ему перерезать – дело двух секунд. Но как-то не верилось, что Майкл на это решится…
Дэн просидел в комнате минут десять. Затем поднялся с дивана и отправился в ванную. Он думал, что Майкл поджидает его, стоя у раковины или сидя на стиральной машине. Но нет – он лежал в ванне, зажав опасную бритву в правой руке.
Дэн вопросительно посмотрел на любовника. Как бы подначивая его: ну, что же ты медлишь? Давай, режь!
И Майкл, зажмурившись, полоснул бритвой по запястью. Кровь хлынула фонтаном. Несколько капель попало на Дэна, и он брезгливо стер их со своей руки.
Майкл погрузил запястье в воду – она тут же окрасилась красным – и устремил свой взгляд на молодого любовника. В нем были любовь… и мука… и мольба…
А Дэн стоял над истекающим кровью Майклом и ничего не предпринимал. Ему было интересно, за какую грань тут ступит. Неужели за конечную? И умрет… ради него?
Майкл начал закатывать глаза, когда Дэн подошел к нему с полотенцем. Перевязал запястье, вытащил из ванны.
– Ты простил меня? – выдохнул Майкл едва слышно.
– Да.
– И никогда не бросишь?
Дэн сжал свои красивые губы, и они превратились в две тонкие линии.
– Ответь… – взмолился Майкл.
– А
– Я доведу дело до конца. Ты же видишь, я способен на это.
Дэн пожал плечами. Что ж, теперь он знает, как избавиться от надоевшего любовника. И как только он перестанет приносить ему хоть каплю радости, Дэн позволит ему уйти из жизни…
– Как у тебя с деньгами? – услышал Дэн голос сестры и отогнал воспоминания о Майкле.
– Есть немого. А сколько тебе надо?
– Сколько сможешь дать. Хочу подарки купить Роме и Тане, – сказала Мэри.
– Какие?
– Не знаю, подумать надо…
– Зачем Роме твои подарки? У него все есть. Лучше Вале купи игрушку электронную, я добавлю.
– Хороший мальчишка, правда?
– Да. Мне он нравится. Как и Таня, но я тебе уже говорил об этом… – Дэн с удовольствием глотнул пива. Семечки были солеными (догрыз наконец), и теперь хотелось пить. – А вот Роман… Я его с трудом переношу. Мне в его обществе некомфортно. Он диктатор.
– Что ты хочешь? Он привык командовать на работе. Хозяин фирмы как-никак.
– Он очень богатый, как думаешь? Или просто пыль в глаза пускает?
– Даже не знаю…
– Я ему не верю. Мне кажется, он не так крут, как хочет показать.
– Но зачем ему это?..
– Хотел уесть Илью. У них же какие-то неразрешенные конфликты родом из детства…
– Я вспомнила, как они враждовали. Как увидела их вчера, стоящих друг напротив друга с перекошенными яростью лицами, у меня сразу несколько картинок из детства всплыло. И знаешь, почему они впечатались в память? Потому что я ничего не слышала. Когда ты глух, то смотришь на людей внимательнее. Вчитываешься в их лица. И у тебя в мозгу будто фотоаппарат срабатывает. Я не слышала брани Ильи и Ромы, но видела глаза братьев. Как они смотрели друг на друга! О-о-о… Убийственно, я бы сказала. Особенно когда им казалось, что их никто не видит. А как-то… я этого никому не говорила… Рома чуть не убил Илью.
– Как так?
– А очень просто. Подошел к нему спящему с огромным ножом, которым отец рыбу резал.
– Наш отец резал рыбу?
– Да. Ты и этого не помнишь? Он иногда приносил больших щук домой. Воровал из сетей, как я понимаю. И тогда у нас бывал шикарный ужин. Вот только сопровождался он бутылкой. И к концу трапезы отец с матерью уже… Как это по-русски? Лыка не вязали?
– Чего не вязали?
– В общем, были пьяны.
– Надо же, как мало я помню из прошлого… – задумчиво протянул Дэн. – Так что там с Романом? Говоришь, он подходил к спящему Илье с ножом?
– Да. И подносил его к горлу брата. Я тогда так испугалась за Илью. Я ведь очень его любила. Больше всех старших. Я вскочила, чтобы защитить его, но Рома уже отошел. Ему не хватило смелости совершить задуманное…
– Сейчас бы хватило, – с уверенностью произнес Дэн. – Рома способен на убийство. Только не думаю я, что это он… Илью.
– Я тоже. Таня считает, что нашу семью преследует маньяк.
– Пффф, – фыркнул Дэн. И без перехода: – Как думаешь, есть в этом городе гей-клуб? – Когда ему надоедала тема, он просто ее менял. Мэри к этому привыкла.