Две причины жить
Шрифт:
Девочке было около года, когда ее просто вышвырнул на мороз очередной сожитель матери. В больнице у нее в крови обнаружили алкоголь. Ее таким образом усыпляли, чтобы не плакала и есть не просила. Она пробыла в доме малютки до трех лет, потом переехала в дошкольный детский дом. К тому времени она уже научилась защищаться: руками, ногами, зубами. Но побеждать тогда, к сожалению, ей удавалось только детей. От воспитателей ей здорово доставалось. И в темной комнате сидела сутками без еды. И следы от ремня часто горели под жесткими колготками. Свидания с Галей стали ее праздниками. Недели не прошло со дня их знакомства, когда она назвала Галю мамой. Та, конечно, ею просто заболела.
— Я здоровая незамужняя женщина, но боюсь рожать из-за плохой наследственности. Хочу удочерить девочку. Мою девочку, — выпалила она с ходу, глядя в его серьезные глаза и понимая в отчаянии, что говорит совсем не то.
— Давайте подумаем, — улыбнулся журналист. — Вы удивительно искренний и критичный человек.
И у них получилось! Галя привезла к себе в квартиру Зину Иванову и показала ей документ, согласно которому она теперь Наташа Боброва. Галина дочь.
— А я сразу поняла, что ты моя мамка, — удовлетворенно сказала девочка.
Вечером Сергей заехал в клинику, забрал у Дины готовый текст об Алисе Голдовской для журнала «Элита».
— Ты с ней виделась?
— Да. Ее оперируют уже завтра. Говорят, все выглядит тревожно.
— Как Тамара?
— Она просто распалась на части после визита дочери.
— Не надо было пускать эту суку.
— Ей она ребенок, Сережа. Это ужасно, но она ее не разлюбила, несмотря ни на что.
— Помоги Тамаре справиться. Она будет присутствовать на суде. От ее поведения многое зависит. Ты не решила насчет Стражникова?
— Да я особенно и не решала.
— Прежде чем ответишь, знай одно: только так мы можем вытащить парня. Тогда не удалось. Но если сейчас это в струю… Понимаешь? Они вернутся к расследованию по вновь открывшимся обстоятельствам. Эксгумация жертвы и все прочее.
— Да. Саша Блинов. Он думает, мы его бросили. Сережа, соглашайся.
Дина вернулась в палату и склонилась над неподвижно лежащей Синельниковой.
— Тамарочка, миленькая, я тебя люблю. Я с тобой. Хочешь поговорим? Или помолчим? Как скажешь.
— Она просто глупая, Дина. Ну и, наверное, не очень добрая. Но она не преступница. Это все ее муж. Он подонок и убийца. У них ремонт был, и они ко мне переехали. Он работал юрисконсультом в Министерстве обороны, Я заметила, что к нему часто приходят домой люди якобы по делу. Ну почему, казалось бы, на работе не поговорить? Я стала прислушиваться, потом подслушивать… И поняла: он руководит куплей-продажей каких-то грузов, которые оформляют официально под другое. Потом услышала — это оружие, наркотики, транквилизаторы, знаешь, которые для армии специально поставляют. И одну подмосковную часть он сделал своей перевалочной базой. К нему и бандиты приходили, и чеченцы…
— Слушай, Тамара, эта часть не в Г-но?
— Да.
— А к вам никогда не приходила молодая женщина, Ирина Сидорова?
— Я знаю Иру. Чаем ее пару раз поила. Она сопровождала грузы, кем-то там числилась при штабе.
— Назови еще раз фамилию твоего зятя.
— Князев, Вячеслав Евгеньевич.
В палату заглянула санитарка: «Дина, зайди,
Когда Дина тихо открыла дверь кабинета главврача, он просматривал документы. Она поймала себя на том, что им любуется. Крупный, сильный мужчина, с породистым, интеллигентным лицом и красивыми руками хирурга. Он поднял голову, они встретились взглядами и сразу стали сообщниками. Страстный заговор мужчины и женщины против всего мира соединил настороженные сердца и нетерпеливые, истосковавшиеся тела. Им показалось, что всю предыдущую жизнь они только и делали, что тосковали друг по другу. Он закрыл дверь на ключ, осыпал ее поцелуями и не произнес ничего из того, что хотел сказать. Но она и так все поняла.
— Дина, Диночка, красавица моя, я хочу тебя видеть, чувствовать всю.
Она мягко отстранила его, не торопясь, расстегнула пуговицы платья, перешагнула через него, когда оно упало.
— Я пришла к тебе.
Дина и Сергей возвращались от ювелира, который заплатил за брошь шесть тысяч долларов. При этом он сказал, что оценивает только качество и размер камней, сложную работу, но не исключает, что вещь эксклюзивна и где-то в салоне за нее дадут больше.
— Но нам и не нужно больше, — испуганно сказала Дина. Сумма ее не столько обрадовала, сколько озадачила. Сначала они ехали молча, потом она вдруг спросила:
— Сережа, что ты знаешь об этих драгоценностях?
— Ну я же не ювелир, Дина.
— Ты меня понял. Ведь ты их не привозил от какой-то подружки Синельниковой. Я с Тамарой все время, нет у нее никаких подруг. И потом, откуда у обычной женщины, пусть и доктора наук, такие драгоценности? А для фамильных они слишком современны. Некоторые только стилизованы под старинные. Объясни мне, Сережа, если можешь.
— Дина, ты никак не научишься одной простой вещи. Принимать те объяснения, которые тебе дают. Ты что, предлагаешь следствие провести, откуда Тамара взяла то, что тебе подарила? Это не совсем прилично, мягко говоря.
— Да нет. Я не о том. Может, это звучит бредом, но мне кажется, что Тамара здесь ни при чем.
— Да, это бред. Будем продолжать?
— Нет, похоже, не имеет смысла. Почему ты не рассказываешь о следствии по поводу покушения на Тамару?
— Они хотят остановиться на версии самоубийства и закрыть дело.
— То есть? Им же сказали, что это не так. Врачи, сама Тамара. И я кого-то видела: мне кажется, что видела.
— Вот именно. Никаких чужих отпечатков пальцев в палате. Во-первых. Во-вторых, Тамара поступила из психиатрической больницы. Для официального следствия это главный аргумент в пользу версии с суицидом. В-третьих, они не знают, где искать. Мы — я, Андрей Владимирович, Филипп — решили ничего не сообщать о мотивах родственников и обо всей этой истории.
— Почему?
— Нужно без лишних людей и шума провести суды, вернуть Тамару в правовое поле. Если родственнички послали убийцу, лучше их не торопить. Они затаятся. Потом, возможно, повторят попытку. Ты не беспокойся. За ними сейчас плотно присматривают. Поработаем на предупреждение и попробуем зафиксировать следующий заказ. Если таковой будет.
— Это разумно. И мне легче обратиться к тебе с одной просьбой. Сереженька, останови здесь машину, мне нужно смотреть тебе в глаза. Я вас нанимаю, Сергей Кольцов. Меня интересует все о Князеве Вячеславе Евгеньевиче, бывшем юристконсульте Министерства обороны, зяте Тамары Синельниковой. Мы должны выяснить, какое отношение он имеет к убийству Иры Сидоровой, делу майора Блинова и похищению моего ребенка. А вот это — аванс.