Две пули полковнику
Шрифт:
– Ну да! Вы скажете! – горько усмехнулся Решетников. – Если откровенно, так я в тот день пришел домой и напился до свинячьего визга. Второе рождение праздновал. А вы говорите, закон!
– Действительно, что новорожденному закон? Я как-то не подумал, – сказал Гуров. – Но на будущее имейте в виду, Алексей Николаевич, нам категорически потребуется ваша помощь в опознании тех людей, что увезли с собой Чекова. И не пытайтесь отвертеться – я вам этого не позволю.
– Так вы хотя бы мне какую-нибудь охрану дали, – вяло заметил Решетников. – А то, чувствую, прихлопнут меня
– Во-первых, вот вам мой телефон, – сказал Гуров, кладя на стол визитную карточку. – Во-вторых, мы постараемся организовать наблюдение за вашим офисом. Если возникнет что-нибудь подозрительное, обязательно примем меры. Пока же я не вижу причин с вами расправляться. Вы выполнили просьбу бандитов, вы их не знаете – зачем им лишняя реклама? Так что не стоит на этом зацикливаться. Давайте лучше обсудим вот какую вещь – допустим, на вас вышли через ваших людей, интересовавшихся квартирой на Таганке. Но откуда бандиты узнали, что им нужен именно Чеков? Не могли они этого знать, вот ведь в чем дело! Кто-то должен был им это подсказать, понимаете?
– Я не подсказывал, – быстро ответил Решетников. – Пока меня об этом не попросили. Но к тому времени они и сами знали, кого ищут, верно? И у меня сложилось впечатление, что знали они об этом совершенно точно. Поэтому меня несколько удивляет ваше удивление. Почему они не могли знать, что им нужен Чеков, если он им чем-то насолил?
– Потому что насолил он им анонимно, – пояснил Гуров. – И знать про это мог очень ограниченный круг... Скажите, а ваши гости не упоминали случайно фамилию Костюков?
– Нет, никаких фамилий они не упоминали, – помотал головой Решетников. – Только Чеков. А что он все-таки натворил, этот придурок?
– Что бы он ни натворил, – заметил Гуров назидательно, – но заплатил он за это, похоже, сполна. Хуже всего то, что камень, им пущенный, вызвал целую лавину – так что только успевай теперь уворачиваться!
– Это вы про меня? – с иронией спросил Решетников.
– И про вас тоже, – сказал Гуров.
Глава 13
По вечерней набережной неспешно шагали двое солидных и хорошо одетых мужчин – один высокий, темноволосый, с резко очерченным лицом, и второй, ростом пониже, с гладко зачесанными светлыми волосами, похожий на средней руки чиновника. Они намеренно выбрали место, где было поменьше народу, потому что вели беседу, которая не предназначалась для чужих ушей. Несмотря на то что рядом с ними никого не было, не менее десятка пар глаз неотступно наблюдали за каждым их движением – за деревьями, у парапета и на спуске к набережной дежурили телохранители.
Хотя инициатива встречи принадлежала высокому, разговор начал его спутник.
– Господин Костюков, – недовольным тоном сказал он. – По-моему, в последний раз я убедительно просил не искать со мной дальнейших контактов. У вас свой бизнес, у меня свой, и слава богу, что у нас у каждого есть свое место под солнцем. Зачем же его загораживать? Знаете, как неприятно, когда на пляже все время кто-то топчется у тебя над головой?
– Ну я же не просто так топчусь,
– Спасибо, дорогой! – с усмешкой сказал собеседник. – Удружил! Только не забывай, что за подонка ты получил вполне реальные деньги, так что должником я себя не считаю. На мой взгляд, так я даже переплатил за эту мокрицу.
– Что, кстати, с ним сталось? – небрежно спросил Костюков.
Евгений Тимофеевич зорко посмотрел на него.
– Для чего интересуетесь? – спросил он. – Мне казалось, эту проблему вы уже выбросили из своей головы.
– Просто спросил, – ответил Костюков. – Дело в том, что эта проблема теперь у нас общая.
– Не понял! – нахмурился Евгений Тимофеевич.
Костюков невольно оглянулся по сторонам и, понизив голос, сказал:
– Из-за этого я и решился вас потревожить. Дело в том, что Чеков не только вас хотел обуть с этими фотками. Он еще кого-то взял в оборот, насколько я знаю. А тот, не будь дурак, стукнул в милицию. Так что теперь Чекова ищут!
– Ну и на здоровье, – равнодушно сказал Евгений Тимофеевич. – У ментов работа такая – искать. Ко мне-то это какое имеет отношение?
– Вы забываете, с чего все началось, – сказал Костюков. – Фотографии!
– Спасибо, что напомнили! – презрительно отозвался его спутник. – Этой пакости я никогда не забуду. В жизни не предполагал, что кто-то посмеет меня так опустить. Эта неслыханная наглость потрясла меня до глубины души. А вы говорите – забыл.
– Но эти фотографии теперь в руках ментов! – уже с отчаянием сказал Костюков. – Вы понимаете, что это значит?
– Не понимаю, – нахмурился Евгений Тимофеевич. – А по-вашему, что это может означать? Видите ли, меня в моем новом качестве здесь никто не знает. Ну, вот вы, еще с десяток посвященных – больше никто. Надеюсь, что и вы знаете не больше, чем вам положено. Заявления в милицию об ужасном шантажисте я давать не собираюсь, объявления в газету тоже. Если наши Шерлоки Холмсы все же каким-то чудом на меня выйдут, то я без труда их успокою. Объектом шантажа не был, а то, что можно усмотреть некое сходство с лицом, изображенным на грязной фальшивке, – так мало ли кто на кого похож? По-моему, вопрос исчерпан. Или вы знаете больше меня? – Он пытливо посмотрел в лицо Костюкова.
Тот нервно поправил узел галстука и глухо сказал:
– Мои люди были в квартире Чекова. Это еще до нашей с вами сделки. Я все-таки надеялся, что он припрятал какие-то бабки. К сожалению, в этот самый момент на квартиру нагрянула милиция. Моих парней повязали.
– Вот как? А вы мне об этом не рассказывали, – ровным голосом сказал Евгений Тимофеевич.
– Думал, что это вас не должно интересовать, – сказал Костюков. – Зачем грузить вас моими проблемами?
– Простите, дорогой! – покачал головой Евгений Тимофеевич. – Если бы вы рассказали об этом сразу, это была бы действительно ваша проблема. Теперь, когда вы ее утаили, она автоматически сделалась и моей. И не притворяйтесь, будто этого не понимаете!