Две Родины
Шрифт:
Анатолий Георгиевич налил себе еще стопку водки, выпил и закусил салом.
– Вот какое дело, Паша. Я являюсь членом технического комитета не только Российской федерации гимнастики, но и Международной федерации. А ты знаешь, что такое технический комитет?
– Ну, он занимается, наверное, определением трудности элементов, комбинаций и связок, составлением обязательных программ…
– Правильно. Но это еще не все. Предположим, тебя озарило и придумал ты новый элемент, скажем, на кольцах. И со своим тренером начинаешь разучивать его методом проб и ошибок. Ты набиваешь синяки, растягиваешь связки, падаешь, но в конце концов исполняешь-таки то, о чем мечтал и грезил. И ты первый, кто исполнил какое-то хитрое сальто, невероятный выкрут или поворот на тысячу восемьдесят градусов! И ждешь после этого, конечно, что все тебя начнут
Анатолий Георгиевич вернулся на кухню, налил себе еще стопку водки, выпил, закусил и вернулся в комнату. Он раскрыл ноутбук, лежавший на столике перед диваном, и включил его.
– Паша, в ноутбуке диск с записями твоих тренировок и выступлений на соревнованиях.
На мониторе ноутбука Павел появлялся то на одном гимнастическом снаряде, то на другом. Когда он завис, перелетая над перекладиной, стало заметно, что гимнаст немного тяжеловат и гриф перекладины сильно под ним прогнулся.
– Ты, Паша, телосложением больше подходишь для вольной борьбы, нежели для гимнастики, но на снарядах преображаешься, выполняешь комбинации легко и как бы теряешь часть своего веса. Это признак большого мастерства. Причем оно у тебя природное, а не приобретенное. В твоей работе на снарядах никакой школы не чувствуется. Это и понятно – твой тренер еще не понял, что гимнастика начинается со школы, с первого шага, за которым следует второй, третий и так далее. В гимнастике нельзя подниматься вверх, перескакивая через ступеньки, нельзя пропускать ни одного шага. Это как в азбуке – надо выучить все буквы. Двадцатью буквами роман не напишешь. Ты единственный гимнаст, который исполняет сложнейшие элементы, не имея настоящей школы. Я пока не понимаю, в чем здесь секрет: ты либо исключение из правил, либо – родоначальник новой гимнастики, – Анатолий Георгиевич замолк, испытующе глядя на Павла.
– Я занимаюсь гимнастикой всего четыре года. До этого я действительно занимался борьбой. Наверное, я пришел в гимнастику слишком поздно. Так что вряд ли из меня что-то получится.
– Все это я знаю. Ты высоко прыгаешь двойное сальто, а простые перевороты вперед делаешь, позорно приземляясь на пятки. Что это? Это отсутствие школы. Многие элементы тебе придется переучивать. А переучивать гимнаста намного сложнее, чем учить с начала. Иногда это вообще невозможно. Год-полтора тебе надо поработать с хорошим тренером, чтобы освоить школу гимнастики, ее азы.
– С каким тренером? С Леонидом Кузьмичом Панковым?
– А ты считаешь его хорошим тренером?
– Нет.
– Понятно. Кстати, ты прав. А у кого хочешь тренироваться?
– У Михаила Алексеевича Родунца.
– Родунец со временем станет настоящим тренером, и сейчас он уже кое-что понимает, но о чем-то даже не догадывается. Ему еще набирать и набирать опыт. Пока он встанет на ноги, то испортит тебя бесповоротно, да и возраст твой уйдет. У гимнаста, как у женщины, век короток.
– А Леонид Кузьмич
– А кто тебе сказал, что тебя будет тренировать Леонид Кузьмич?
– Он сам и говорил.
– Ах вот оно что! Этого козлика тоже потянуло в огород. Тренировать тебя буду я. Я могу себе позволить отбирать способных учеников. Такие фамилии, как Михайлов, Кирилаш, Слободкин, тебе о чем-то говорят?
– Я видел их на соревнованиях, но не знал, что это ваши ученики.
– Смотри, – Анатолий Георгиевич нажал клавишу. – Здесь ты выполняешь перелет Ткачева с пируэтом. Вот ты вылетел над перекладиной, дополнительно сделал поворот на 360 градусов и вновь схватился за гриф. Это же фантастика! Мы разбирали этот перелет в замедленном темпе с кандидатом физических наук, специалистом по кинематике тела спортсмена. Он рассчитал все движения твоего тела и сказал, что они почти невозможны. Вот здесь ты должен был упасть прямо на перекладину! Но ты сориентировался в воздухе, легко схватился за гриф и продолжил комбинацию. Ученый сказал, что для этого ты должен был стать втрое легче. А вот ты делаешь сальто под жердями на брусьях с поворотом. Вылетаешь вверх, крутишь пируэт и хватаешься за жерди в стойке на руках! А вот тройное сальто прогнувшись в соскок с перекладины с двойным пируэтом. Смотри – ты докрутил его на высоте грифа и приземлился, как бы прыгая сверху. Здесь еще много интересного. Чтобы освоить эти элементы с таким мастерством, руководители сборных команд некоторых стран заплатили бы большие деньги. Понимаешь?
– Нет.
– Ну потренируешься ты еще лет пять-шесть и устанешь. Суставы начнут хрустеть, сердечко станет шалить, голеностопы сделаются ватными, прыгучесть забьется. Так-то. Поэтому свое мастерство надо не хоронить, а вовремя передать другим. И не даром. Ты цены себе не знаешь. Мы с тобой так раскрутимся, что тебе и не снилось. Ты кем хочешь стать?
– Вообще-то я хочу поступать в медицинский институт.
– Одно другому не помеха, даже наоборот. Медицинское образование дает тренеру больше знаний, чем институт физкультуры. Это серым посредственностям нужно специальное образование для ремесла, а таланту оно только вредит. Для начала тебя должны заметить и запомнить. Для этого надо почаще появляться на международных соревнованиях и выполнять комбинации, вызывающие скандалы, восхищение и споры. Хрен с ними, с медалями и дипломами, скандалы стоят дороже. Споры и скандалы – это реклама, это привлечение внимания, это зависть. А если привлекается внимание, то привлекаются и деньги. Это для нас с тобой миллион долларов – очень большие деньги, а для тех, кто крутит спортом, это вроде как для нас пятихатка.
– На международные соревнования еще попасть надо.
– Вот это уж моя забота. Кстати, ты в курсе, какие состязания намечаются для юниоров в ближайшее время? А то я больше о крупных соревнованиях знаю.
– Через два месяца встреча молодежных сборных команд Санкт-Петербурга и Токио.
– Тебя, конечно же, включили в сборную города?
– Нет, хотя на отборочных соревнованиях я поделил первое и второе место с Володей Пилипоновым. Сказали, что я для этих соревнований староват, да и техника исполнения у меня шероховатая.
– Кто сказал?
– Наш главный тренер – Леонид Кузьмич Панков.
– Опять Панков! Ты поедешь на эту встречу. Это я тебе обещаю. Кто руководитель команды?
– Панков.
– Сейчас я ему позвоню.
– Может, не надо ему звонить? Он все равно меня не возьмет.
– Ты, Паша, еще пацан. Не лезь в дела взрослых. Панков послушается меня, как миленький. Твоя задача сейчас – тренироваться и готовиться к соревнованиям. И тебе не призовые места и баллы надо зарабатывать, а известность.
Глава 2. Рожденный в снегах
Пленник внезапно оттолкнулся от Камня искупления и упал рядом с Наставником, который лежал на спине с закрытыми глазами, сжимая нож. Повернувшись на бок, пленник зубами выдернул нож из рук Наставника и, двигая головой, разрезал ремни на своих руках. Потом освободил ноги, вскочил и, наклонив голову, с разбега вклинился между учениками и монахами. Разбросав их по сторонам, он выбежал из пещеры. Все произошло в течение пяти вдохов.
Посвященные наклонились над Наставником, лежащим лицом вверх. Постигнувший Великое откровение сладко причмокнул и захрапел. Храпеть могли уставшие охотники, но это не пристало делать Наставнику. Ученики, монахи и Посвященные в смущении опустили глаза.