Две розы
Шрифт:
Харрисон заговорил первым:
– Ты сердишься на меня?
Мэри Роуз взглянула на Харрисона.
– Нет, не сержусь.
– За ужином ты ни разу не посмотрела на меня и не сказала ни слова. Я думал, ты расстроена из-за…
Девушка не дала ему закончить:
– Трэвис сказал, что ты скоро уезжаешь.
Мэри Роуз ждала, что Харрисон как-то объяснит свой внезапный отъезд, но он молчал. Лунный свет смягчил мрачное выражение его лица. Ей так хотелось, чтобы он обнял ее и успокоил!
– Ты постарался подготовить меня
– Нет, – покачал головой Макдональд. – Мэри Роуз, подойди ко мне поближе.
Протянув руки, он усадил девушку к себе на колени и обнял ее за талию.
– С тобой все в порядке? – спросил он хриплым шепотом. Мэри Роуз ответила не сразу. Неужели он не понимает, что сердце ее рвется на части?!
– Вчера ночью я сделал тебе больно.
– Все прошло, – шепнула Мэри Роуз.
– Ты не жалеешь?
Этот вопрос вызвал у Макдональда раздражение. Взяв девушку за подбородок, он приподнял ей голову, заглянул в глаза.
– Нет, милая, не жалею. Если бы это было возможно, я бы занялся с тобой любовью прямо сейчас. Одному Богу известно, как я хочу тебя.
– Я тоже, – призналась она. – Просто мне не нравится чувствовать себя уязвимой, Харрисон.
«И брошенной», – добавила она про себя.
– А с какой это стати ты чувствуешь себя уязвимой?
– С такой, что ты уезжаешь, черт возьми!
– Мы расстаемся ненадолго, Мэри Роуз. Ты тоже приедешь в Англию. Разве ты не помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью? Я никогда тебя не отпущу. Теперь ты моя!
Макдональд наклонился вперед и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем. Девушка ответила ему со всей горячностью, которую разбудили в ней любовь и предчувствие близкой разлуки. Прижавшись головой к груди Харрисона, она прислушалась к его шумному дыханию.
– Я люблю тебя, Харрисон.
– Я знаю, малышка.
– У нас есть сегодняшняя ночь. Пожалуйста, возьми меня снова.
– Тебе будет больно.
Тем не менее Макдональд подхватил Мэри Роуз на руки и зашагал к гостевому домику.
Оказавшись в комнате Харрисона, оба были так возбуждены, что забыли обо всем на свете. Мэри Роуз не могла расстегнуть юбку – так у нее дрожали руки. Харрисон взялся помогать ей, тихонько чертыхаясь – крохотные крючки явно задумывались не для его громадных рук.
Вскоре вся одежда была в беспорядке разбросана по полу, Они упали на кровать. Боясь раздавить девушку, Харрисон оперся на руки и громко застонал от удовольствия.
Затем он начал ласкать девушку. Мэри Роуз глубоко вздохнула в предвкушении наслаждения, но, когда пальцы его скользнули между бедер, вдруг почувствовала резкую боль.
Схватив Макдональда за руку, она попыталась остановить его.
– Мне гораздо больнее, чем я думала, Харрисон. Нам следует остановиться. О Боже…
Он не дал ей договорить, зажав рот поцелуем. Вскоре желание стало
Харрисон ласкал ее шею, затем скользнул ниже и нежно захватил сосок. Прошло еще немного времени, и она почувствовала его губы у себя между ног. Издав хриплый возглас, Мэри Роуз попыталась остановить Макдональда, но он не обратил на это ни малейшего внимания, продолжая исследовать языком ее тело.
И не думая больше сопротивляться, девушка подалась вперед и тихо застонала. Почувствовав подступающий оргазм, она громко выкрикнула имя любимого и зарыдала от переполнявших ее эмоций.
Ощутив, как она обмякла, Харрисон понял, что не может больше ждать. Встав на колени между раскинутых ног девушки, он мощным толчком погрузился в ее плоть.
Боль, которую испытала Мэри Роуз, смешалась с удовольствием, и очень скоро девушку захлестнула волна непередаваемого наслаждения.
Харрисон излился в нее с громким криком. Он словно со стороны слышал собственный голос, снова и снова твердивший Мэри Роуз, что он любит ее, слышал ее плач. Харрисон никак не мог заставить себя оторваться и еще долго лежал, уткнувшись лицом в ее плечо.
Когда Макдональд наконец пришел в себя, его охватило раскаяние. Он вел себя, как варвар.
– С тобой все в порядке? – вдруг прошептала она. Харрисон недоуменно свел брови.
– Ты почему не дышишь? О Господи, я что, убила тебя? Харрисон расхохотался, не понимая, откуда у него взялись силы.
– Я боялся, что причинил тебе боль, – сказал он.
При звуках его хриплого голоса Мэри Роуз задрожала. Ей казалось, что Макдональд способен вызвать у нее возбуждение, просто читая вслух газету.
– Пока что я жива, – шепнула она. – Повтори еще раз, что ты меня любишь.
– Я люблю тебя.
– Ну вот, это мне поможет… если и когда, – произнесла Мэри Роуз.
Харрисон с трудом перевалился на бок и обнял ее.
– Что это значит, малышка?
– Если я забеременею и когда ты уедешь.
– Надеюсь, ты в самом деле забеременеешь, – спокойно сказал он. – Я хочу, чтобы у нас было по меньшей мере двадцать детей.
Он провел рукой по ее животу жестом собственника, от которого по спине ее побежали мурашки.
– Ты будешь очень красивой матерью.
– Ага, толстой.
– Мне нравятся толстые.
– Не уезжай!
– Надо. Ты приедешь ко мне, милая. Мы разлучаемся ненадолго.
– А если что-нибудь случится и я не смогу к тебе приехать?
– Я вернусь и заберу тебя.
– А потом?
– Увезу тебя в Англию, если будет нужно, – пообещал он. – Дули сказал мне, что судья Берне уже на пути в Блю-Белл. Он сопровождает Белл домой. Похоже, он в нее втюрился.
– Втюрился?
– Это слова Дули, а не мои, – объяснил Харрисон, зевнув. – Возможно, имеет смысл оформить все официально до того, как я уеду. Ну как, поженимся завтра, милая?