Две столицы
Шрифт:
— Вы подлец низкий! Я вызываю вас на дуэль!
Пора.
— Что, панчик, тебе тоже хочется великой Польши от моря до моря?
— Wielkopolska od morza do morza! — и шпагу свою всё же вынул.
— А после меня Александра убьёшь? — громко. Нужно чтобы Каверин услышал.
— Всех русских убьём. Jeszcze Polska nie zginela.
— Дерёмся на ножах.
— Ты трус, дерись как дворянин! — завизжал поляк.
— На ножах.
Парень подскочил к брату, что дёргался на земле и выхватил у него из руки нож и сразу, без подготовки, попытался воткнуть его в Брехта. Хрясь. Князь отклонился и, перехватив руку, вывернул её за спину, ломая сустав.
— А!!! — и третий поляк бросился, с вытащенной уже шпагой, на Брехта.
Бабах. Бабах. Бабах. Три раза бахнули ружья, и черкесы окутались клубами бело-серого дыма. Завоняло серой.
— Да, что же это такое? — заревел Каверин и из кустов сыпанули полицейские.
— Павел Никитич! — Брехт на всякий случай нож выпустил. — Что тут творится, так-то вы выполняете обязанности секунданта?
— Всем сложить оружие! — бежал впереди полицейских тучный мужик с животиком выпирающим.
— Отставить! — хором заорали Каверин и Витгенштейн.
— Марат, прикажи аскерам опустить оружие.
— Пошли вон все отсюда, — прикрикнул на своих Каверин.
Он обошёл убитых поляков, поднял нож, что выпал из руки второго рыжего и передал его подошедшему, несмотря на крик начальства, пузану.
— Пётр Христианович, вы объясните мне, может, всё же, что это было?! Уж точно не дуэль, — почти спокойно спросил, только желваки играют.
— Павел Никитич, а как часто генерал-лейтенанты тут на дуэлях бьются?
— Никогда.
— Вот то-то. Это не дуэль. Вы слышали, что этот рыжий кричал. Он из организации «Великая Польша от моря до моря», из той самой, что убила английского посла и братьев Чарторыйских. Той самой, что угрожала убить императора. А я привёз аскеров. Теперь они до Александра Павловича добраться не смогут. Вот и решили на мне пока отыграться. Уж больно показательно этот урод мою жену вчера на балу толкнул и мне со всей силы каблуком по пальцам врезал. Да вон, граф Шереметев всё видел и слышал.
— Да! Так какого чёрта вы их убили? Их нужно было допросить, узнать о сообщниках! — взвился обер-полицмейстер.
— Что я и хотел сделать с третьим. Но черкесы решили меня защитить. Может и жизнь спасли, не готов я бы против шпаги с ножом воевать. Проколол бы меня сей молодец.
— Ваша правда, Пётр Христианович. Что творится! Мне нужно срочно обо всё доложить императору. Граф, — он обернулся к стоящему с раскрытым ртом Шереметеву, — вы со мной. Подтвердите мои слова, если у Государя возникнут сомнения. Пётр Христианович. Я слышал, Государь назначил вам аудиенцию на одиннадцать часов. Там и увидимся. Что творится!
Каверин направился было к карете своей, но остановился и вернулся к трупам.
— Афонин. Трупы убрать. И попытайтесь выяснить, где они в Москве проживали. Покажите их всем полицейским, может, кто узнает. Рожи и волосы приметные.
— Ну как, Пётр, твой план удался, — когда все разъехались, от группы черкесов подошёл Карамурзин.
— Спасибо тебе, Марат. Вы отлично сработали.
— И что теперь?
Глава 11
Событие двадцать восьмое
Повинную голову меч не сечёт, зато секут другое место
Брехт глянул на часы. Ещё и девяти часов не было. В Кремль рано. Домой же если ехать, а потом в Кремль, то, что там дома побудешь, несколько минут. И не
Пока из Сокольников до Пречистенского бульвара добирались, Брехт думу думал. Объяснил он обер-полицмейстеру, кто эти поляки и чего им нужно было. Вполне правдоподобно получилось. А себе? Себе как объяснить? Что Волк этот специально нарывался на дуэль, понятно, и нужно ему было, чтобы именно Брехт вызвал его на дуэль. А потому ему нужно это было, что он профессиональный бретёр, и его оружие — шпага. В крайнем случае — сабля. А раз он профессиональный наёмный убийца, то кто-то его нанял. И кто же мог это сделать?
Вот тут логика переставала работать. Нужен был враг? Тот однополчанин? Как там его звали-то? Хрен вспомнишь. Возможно? Возможно. Ещё кто. Сосед из Нежино Курдюмов младший? Возможно? Возможно. Муж Дарьюшки? Граф Ливен? Ну, с натяжкой, но тоже возможно. Вчера с графом Кочубеем поругались. Нет, так быстро он найти бретёра не мог. Отбросить нужно Кочубея. Самый вариантный вариант — это однополчанин. Как же его звали? Ротмистр. Ага. Ещё про дым подумал. Ротмистр Дымчевич Пётр Степанович.
Блин блинский. Он уже три дня в Москве, а к себе в полк даже не появился, а ведь нужно объяснить командиру полка, полковнику Мещерекову Григорию Ивановичу, где его люди и почему граф Витгенштейн один вернулся. Да и сменить в Дербенте гусар надо. Или нет, нужно это с Александром обсудить. Туда гусар не надо. Не тот род войск. Туда надо егерей с их штуцерами и умением работать скрытно в лесу.
Нужно будет обязательно заехать вечером в полк. И посмотреть на ротмистра Дымчевича, сейчас народ честный, спросить, в глаза глядя, про поляка. Ответит, а и не ответит, то глаза выдадут, забегают.
В Спасские ворота, закрытые опять, пришлось ломиться. Пропустили. Наверное, не Брехта, а «Слона» признали. Примелькался. Сержант Преображенского полка проводил князя Витгенштейна в который раз в Грановитую палату. Пётр Христианович удивился сначала, чего вдруг, а потом понял. Конечно, сейчас же десятки горцев появятся, такую толпу больше и принимать пока негде. Никаких Георгиевских и Свердловских залов Кремлёвского дворца ещё не существует. Есть Сенатский дворец со своим Екатерининским залом, но там, как по дороге в Сокольники сказал граф Шереметев, будет вечером бал. Приняли решение, после вчерашней давки, перенести туда из Грановитой палаты танцы, и там идёт, должно быть, подготовка.
Александр был с братом и матерью, ещё было полно всяких больших начальников. Прямо рядом с, сидящим в высоком кресле, императором стоял граф Кочубей и что-то вещал. Увидев громадину графа Витгенштейна, замолк и глаза от Брехта отвёл. С чего бы это? Про него опять какие-то гадости говорил. Чего человеку спокойно не живётся?
— Ваше Императорское Величество, — щёлкнул браво Пётр Христианович каблуками.
— Кхм. Да. Пётр Христианович, вы же знаете, что дуэли запрещены! — недовольно почти прокричал после заминки Александр.