Две стороны неба
Шрифт:
Миссис Анджела заплакала от негодования и шариком покатилась к двери. Следом за ней, неловко поклонившись, засеменил Джеймс Макдивитт.
– Мальчики!
– сонно сказала Женевьева.
– Разве так можно?
Малютка развел руками.
– А мы что? Чистую правду. Ничего, кроме правды. Не нравится - пусть катится!
– Сама прибежит, - добавил Луис Мариньо.
– Ну ладно, я потопал, - Малютка встал.
– Похмелиться надо. Скажу я тебе на прощанье, мистер проповедник, вот что: зря глотку дерешь. Как жили, так и будем жить, а кому не по нутру - может удавиться.
– Правильно!
– поддержал его
– Мистер О'Рэйли, когда же вы осчастливите, наконец, своей любовью нашу кроткую мадемуазель?
– спросил Витторио из-за спины брата, указывая пальцем на бесстрастную мадемуазель Эмму.
О'Рэйли чуть не свалился с кафедры. Он часто заморгал, силясь что-то сказать, но у него ничего не получалось. Малютка Юджин и братья Мариньо шумно пошли к двери, за ними направились Эрих Майер и Эдит. Громко заплакал ребенок миссис Фелпс и все молча начали расходиться.
– Как же насчет того, чтобы собираться вместе?
– вытянув шею, закричал О'Рэйли.
Ему никто не ответил.
"Все бесполезно, - думал Роберт, шагая по коридору от Круглого зала.
– Каждый сам по себе и никакие мы не братья, и в целое нас не объединить, потому что слишком призрачна цель, ради которой нам нужно объединяться. Да, мы еще поборемся, мы еще покажем зубы, но приведет ли это к чему-нибудь? Как сказала Гедда: Кунсткамера? Сборище уродов человечьих... Может быть, она и права..."
Люди растекались по боковым коридорчикам, спускались и поднимались по лестницам, исчезали в полумраке. Неясный шорох шагов утонул в тишине коридоров. Захлопали двери каморок - и все стихло.
Роберт остался один. Над головой проплывали тревожные синие огни. Змеиное тело коридора обманчиво сулило дорогу в бесконечность, а на самом деле замыкалось кольцом, в котором бесполезно искать конец и начало.
"Вот здесь я нес Софи", - думал Роберт и руки его напрягались, вспоминая тяжесть ее тела. Да, Софи неожиданно оказалась очень тяжелой, будто в ее грудь впились не две маленькие пули, а огромные мраморные ядра, которыми когда-то стреляли пушки Оттоманской империи. Бледные губы Софи были открыты, она прерывисто и хрипло дышала. Роберт с ужасом смотрел на ее промокший от крови халат и почти бежал, выбиваясь из сил, и страшно боялся, что уже поздно, что Софи никогда не откроет бездумно веселых и все же чуточку печальных глаз.
Он шел тогда по бесконечно длинному коридору и умолял кого-то сомнительного, но все-таки, наверное, всемогущего... А потом голос автомата потребовал, чтобы он удалился из палаты - и он безропотно подчинился. Он готов был выполнять любые требования, лишь бы это могло помочь Софи! Он сел у двери и, затаив дыхание, прислушивался к движениям механических рук. "Софи!
– шептал он в холодном полумраке коридора.
– Софи, прошу, не умирай! Не умирай..." Он ушел только тогда, когда вкрадчивый голос из-за двери зашептал: "Больному нужен покой..."
– Роберт!
Черные глаза Софи потерянно смотрели с осунувшегося смуглого лица. Волосы разметались по белой подушке. Он сел на край кровати и горячая ладонь впилась в его руку.
– Зачем?..
Бледные губы, искусанные то ли от боли, то ли от отчаяния, истратили последние силы на это слово и безвольно раскрылись.
"Зачем ты избавил меня от смерти?.." - он именно так понял Софи и его захлестнула
"Какое вы имеете право мучить эту женщину? Да все ваши достижения, все ваши заводы на Марсе не стоят ее страданий! Грош цена и вам, и вашим идеям, если из-за вашей бездушной системы мучается Софи, мучается и хочет, чтобы все это кончилось навсегда, навсегда, навсегда! Чем вы можете искупить ее загубленную жизнь?.. Из-за вас погибает человек, че-ло-век! Это вы, вы довели Софи до жизни такой!
Придет день и я возьму в руки оружие, чтобы сломать вашу систему, чтобы стрелять в вас, забывших о человеке. Придет день и я отомщу за всех изгнанников. Придет день! И пусть другие опускают руки, и пусть сомневаются, пусть удирают, пусть! И пусть пока нет мятежей. Я все равно продолжу борьбу!"
Шаги за спиной. Паркинсон молча сел на стул у кровати. Софи медленно спрятала ладонь под одеяло.
– Что, для истории?
– зло спросил Роберт.
– Нет, просто шел за тобой.
Паркинсон внимательно и долго смотрел на бледное лицо Софи.
– Кто ее так, сынок?
– Я!
Паркинсон превратился в экспонат музея восковых фигур. Впрочем, только на секунду. Роберт хотел встать и уйти, но не успел.
– Почему я покинул Землю, - задумчиво начал Паркинсон, потирая худые щеки.
– Я ведь был всего лишь простым служащим, а не этим... экспро-при-атором...
Роберт затаил дыхание.
– Дело, наверное, в том, что я очень любил Джейн. Как в книжках... Смешно!
– Паркинсон помолчал и виновато усмехнулся.
– Знаю, что рассказ о собственной жизни всегда утомителен для слушателей, даже если они это скрывают. Поэтому постараюсь покороче. В общем, я ухлопал ухажера Джейн, а тут как раз эти выборы... А он был красным. Конечно, приписали бы политику... Ну, я и счел за благо исчезнуть. Хотя никогда не имел и до сих пор не имею никаких предубеждений против коммунистов. Просто думаю, они тоже не очень жалуют убийц. Паркинсон замолчал. Софи лежала с закрытыми глазами и было непонятно, слышала ли она слова Паркинсона или нет.
– Значит, ты не против коммунизма?
– недоверчиво спросил Роберт.
– Наоборот. Я за коммунизм, хотя бы потому, что там не грозит безработица. Но без меня...
– Паркинсон, что ты говоришь?
– пробормотал Роберт.
Он внезапно потерял представление о том, где он, кто он и что все это значит. Выходило, что все, кроме него - отъявленные сторонники коммунистов и попали сюда случайно, и просто по разным причинам не могут вернуться в красный рай, хотя очень стремятся!
– Я к тому говорю, что если представится хоть малейшая возможность выбирайся. Лучше все-таки быть связанным по рукам и ногам коммунистической системой, лучше подчиняться ее обязательной регламентации, чем оставаться свободным... в выборе способа самоубийства.
"Неужели Ричард Леннокс проболтался?
– ошеломленно подумал Роберт. Нет, вряд ли. "Учись водить бот", - сказала Гедда. Учись водить бот..."
– С чего ты взял, Паркинсон?
– Просто так не стреляют в людей.
– Но я же в Одноухого! Я...
– А до этого в Жоржа. И чуть не выстрелил в Гедду. Если так ненавидишь всех, лучше бежать...
– Нет!
– прошептала Софи, не открывая глаз.
– Лучше... покончить... со всеми...
Паркинсон задумался.