Две тайны Аптекаря

Трофимова Ирина

Я задала Аптекарю только один вопрос. Я знала ответ, но я не могла не спросить. Я спросила, могла ли я остановить Марка и почему он это сделал.

— Потому что так было нужно, — тихо сказал Аптекарь. — Потому что только так он мог спастись. Другого выхода у него не было. Он спасал себя и вас. Было возможно только такое бегство. Нам с вами сложно представить, но нет пытки страшнее плена, когда внутри вас сидит монстр. Он управляет вами, он говорит вам, что делать, он угрожает тем, кого вы любите. И самое страшное, когда вы понимаете, что он всё равно победит, как бы вы с ним ни бились. Потому что он сильнее. Какие еще были варианты у вашего друга? Убивать себя медленно таблетками в лечебнице?

Да, человек от этого делается тише и безопаснее, но он перестает быть собой, и его съедают другие монстры.

— Вы поэтому готовите яды? Вы считаете, что спасаете людей?

Я долго ждала ответа. Аптекарь ничего не сказал.

Он был прав. Всё было внутри нас, наша свобода, наши монстры, наше спасение. Даже свои страхи создавали мы сами. О страхах мы тоже говорили много.

— Мы с вами имеем на это право, моя милая барышня, — улыбался в усы Аптекарь. — Страх — самое сильное чувство, каждый считает, что знает его, но нет. Его не узнаешь, пока не пройдешь через испытание — страх перед самим собой. Или страх, рожденный самим тобой… Или страх, который обрушивается лавиной вслед за каким-то событием. — Он внимательно посмотрел на меня. — Да, это так. Иногда в жизни случается то, что случается, скала, которая падает на наши плечи, и нам надо ее нести. Ее уже никуда не денешь, жизнь не станет прежней, но это не значит, что она закончится. От вас ушел ваш Марк…

— От вас ушла ваша дочь, — тихо сказала я.

Аптекарь долго молчал.

— Как же вас угораздило забрести в мой дом тогда, под таким дождем, — вдруг сказал он. — Я всегда считал, что мне никто не нужен, но я был не прав — жизнь дает нам правильных собеседников, чтобы мы ответили на свои же вопросы. Одной кошки мне было мало… Да, вы правы, я не избежал этого испытания, смалодушничал и спрятался тут со своими страхами. До сих пор не знаю, пройду я его или нет. Но иногда случается то, что случается, и мы уже не в силах ничего изменить… А может быть, в силах…

Мы опять замолчали. В камине трещали поленья.

— Вы сказали это самому себе, — произнесла я. — Вам не нужны собеседники. По крайней мере сегодня вечером.

Я поднялась с дивана и ушла в свою комнату под крышей. В ту ночь мне приснился мой дом. Он был рад, что я к нему вернулась, и обещал мне новую жизнь. Жизнь без страха. Я ходила по комнатам и гладила мои любимые вещи, по которым успела соскучиться. Мой стол, моя чашка с райскими птицами, платье, брошенное второпях на спинку стула. Моя мастерская… Я почувствовала запах новых картин, и мне захотелось снова придумывать истории. Я чувствовала себя сильной. За время, прожитое в доме Аптекаря, я стала другим человеком. Я подошла к окну и открыла шторы. В комнату брызнул солнечный свет, я распахнула окно настежь и улыбнулась ветру и летнему солнцу. Мне хотелось достать из шкафа летние платья, а потом красиво одеться, позвонить Марте и позвать ее в наше кафе. Чтобы всё было как раньше, в счастливое беззаботное время. И тут я услышала, что внизу как будто хлопнула входная дверь. Я знала, что это вернулся Марк, и побежала по лестнице к нему навстречу, но на последней ступеньке вдруг споткнулась и тут же проснулась. Сон кончился. Но это волшебное легкое ощущение осталось со мной.

Я продолжала улыбаться, подставляя лицо струйкам воды под душем, а потом наспех оделась и пошла босиком вниз по теплым доскам аптекарской лестницы. С кухни пахло оладьями и свежим кофе, который я нашла в серебряном кофейнике. Я уселась на высокий стул, поджала под себя ноги, сделала глоток и опять улыбнулась. Я ждала, когда же придет Аптекарь, чтобы рассказать ему сон, но его всё не было, хотя он никогда не опаздывал к завтраку, а если работал, то всегда об этом предупреждал. Я подождала еще немного, потом поднялась со

стула, вышла из гостиной и позвала его несколько раз, но мне ответило только эхо. Я походила по дому, зашла в библиотеку, постучала в запертую дверь лаборатории. Аптекаря нигде не было. Я как раз в очередной раз спустилась вниз, и тут заметила, что входная дверь не заперта. И я всё поняла. Он уехал. Я знала, куда и к кому. Он справился. Сказав мне этим, что и мне пора прекратить прятаться здесь в своих страхах и идти дальше. Мне нужно было идти.

В машине было пыльно и душно. Я не садилась за руль пару месяцев, и на заднем стекле уже была паутинка. Я открыла все окна, и еще некоторое время просидела вот так, дыша теплым летним ветром и смотря на дом Аптекаря.

Как бы сложилось всё, если бы тогда я не боялась заблудиться и со страха не повернула бы не туда?

Как бы сложилось всё, если бы я не искала страхи там, где их не было, если бы я сразу включила здравый смысл и увидела то, на что закрывала глаза? Я уберегла бы себя от опасности, от кошмаров, от долгих месяцев постоянного страха. Но я лишила бы себя любви. А она того стоила. Я заплатила бы и большую цену.

Как бы я прожила это время? Тихо и спокойно? В обыденной пустоте? Или случилось бы что-то еще? Кто может решать это, кроме нас самих?

Я завела машину, нажала на газ и полетела вперед, в никуда. Я смогла разобраться с собой, с моими чувствами, и увозила с собой только одно — благодарность.

Я была благодарна Аптекарю за то, что он помог мне понять и увидеть так многое. Этот странный отшельник сумел помочь мне и спасти меня.

Я была благодарна судьбе за встречу с Марком, за каждый день, который я провела с ним, за то, что я успела запомнить его глаза и его запах, и я ни на что не променяла бы эти воспоминания, пусть кроме них ничего не осталось.

Я была благодарна Марку за то, что он научил меня выбирать свободу.

Я ехала в свой новый день. Я ничего не боялась.

…Входная дверь так и осталась открытой после моего ухода. Я ворвалась в дом и уже на пороге поняла, что опоздала.

Я нашла его в дальней комнате. Он лежал на полу, а в руках у него было мое шелковое платье. С хризантемами.

Не чувствуя боли, я упала перед ним на разбитые колени и стала звать его так громко, как только могла. Там, на небесах, не могли не услышать моих криков. Так и оказалось — он пошевелился. У меня из глаз брызнули слезы, и все, что я могла, — только целовать его лицо, его глаза, его руки, не слушая, что он пытается мне сказать.

— Агата, перестань. Зачем ты вернулась? Зачем?!

— Я так тебя люблю, — повторяла я. — Я так тебя люблю. Мне было так страшно…

— Страшно? — Он попытался высвободиться из моих рук и неловко сел, прислонившись к стене. Платье по-прежнему было у него на коленях. — Что я опять начну тебя пугать?

— Нет! Что с тобой что-то случилось. Что ты мог что-то сделать с собой…

— Я не настолько похож на мою мать.

— Марк, милый, послушай. Я хочу только одного. И я совершенно точно знаю это, я уверена — я хочу быть с тобой, больше мне ничего не надо. Я обещаю тебе, что вместе мы справимся, и всё будет хорошо.

— Долго и счастливо… — грустно усмехнулся он.

— Как ты захочешь. — Я снова поцеловала его сухие губы. — Я обещаю тебе, что никогда не буду тебя упрекать за то, что случилось. И пожалуйста, давай забудем об этом. Давай сегодня начнется наша новая жизнь. Вместе.

Он поднялся с пола и бросил на спинку кресла мое платье.

— Ты как будто не слышала всего, о чем я тебе рассказал. Со мной опасно, Агата. И ты сама убедилась, что я не шутил.

Он развернулся и вышел из комнаты. Я пошла за ним.