Две тайны Аптекаря
Шрифт:
— Марк, всё будет хорошо, — уговаривала я на ходу. — Ты ведь тоже любишь меня. Пожалуйста, прошу тебя. Я всё время буду рядом, мы справимся. Ты уже победил. У тебя получилось. Ты такой сильный!
— Я слабый, Агата, — обернулся он ко мне. — Ты не представляешь, насколько я слаб и как мне плохо. Я же просил тебя уйти. Дай мне возможность прийти в себя.
— Да-да, конечно. Но давай я хотя бы приготовлю тебе что-нибудь. Тебе надо поесть.
Я была так рада, что с ним ничего не случилось, что он жив, что готова была обнять целый мир и от счастья плохо соображала, что же мне придумать, чтобы задержаться у него в доме хоть на немного. Странно,
— Поесть… — повторил он. — Да, пойдем на кухню.
На кухне он устало сел на стул у окна, а я как заведенная носилась от стола к холодильнику, говорила без умолку и пыталась что-то делать, пока он не схватил меня за локоть и притянул к себе на колени.
— Ты правда думаешь, что у нас всё может быть хорошо?
Я кивнула.
— И что… она от нас отстанет? — спросил он совсем тихо.
Я крепко прижалась к нему и сказала:
— Я ни за что тебя ей не отдам.
Мы просидели так несколько минут, и это были, наверное, самые счастливые минуты моей жизни. Мне казалось, я спасла мое счастье.
Потом он поднялся, я снова кинулась к холодильнику, а Марк сказал:
— Ты права. — И вышел из кухни.
Через некоторое время он вернулся с двумя широкими стаканами.
— Тут немного виски, — сказал он, сел за стол и протянул один стакан мне. — Чтобы согреться. Меня знобит.
Я села напротив, обхватила стакан ладонями и заглянула ему в глаза. Он на самом деле выглядел ужасно уставшим и больным.
— Мы сильнее, чем она, Марк. — Я погладила его по руке. — И у нас всё будет хорошо. Она уже не вернется.
Он улыбнулся одним уголком рта.
— Ты всё-таки пришла.
— Да, меня не так-то просто прогнать, — засмеялась я.
— Всё должно быть так, как должно быть, — вдруг резко сказал он, отпил виски и взглянул на меня, прищурившись. — А ты бесстрашная…
Я тоже поднесла стакан к губам, но тут Марк переменился в лице. Взгляд стал холодным, а губы сжались,
— Что-то случилось? — спросила я и поставила стакан.
— Нет, — выдохнул он. — Просто неважно себя чувствую.
Мне вдруг тоже стало не по себе.
— Тебе надо прилечь, — сказала я. — Нужно много спать, и организм восстановится.
— Ты же знаешь, я не могу спать днем.
— Да уж. Придется отучать тебя от твоих бесконечных правил и привычек. Ночью только спать, днем только работать, опаздывать на свидания…
— Но всё всегда доводить до конца, — сказал он, и у меня по спине пробежала новая волна холода.
Я снова взяла в руки стакан, заглянула Марку в глаза, и мне стало страшно. Так страшно, что всё вокруг как-то потемнело и нечем стало дышать. В голове вспыхнула только одна мысль, которую я помнила всё это время, пока не помчалась назад по бульварам сюда, к Марку, в его дом, который вполне мог оказаться смертельной ловушкой. Ведь это была лотерея с неминуемым проигрышем. И должен был остаться только один из нас — он или я. Я знала об этом, меня предупреждал Аптекарь. Я протягивала пулю человеку, который однажды уже промахнулся, стреляя в меня. Я запуталась. Я потерялась. Я испугалась. Я никого никогда не любила так сильно, как Марка, и никого никогда так сильно не боялась. Страх парализовал меня, казалось, сердце сейчас остановится. Всё сошлось. Я держала в руках стакан, в котором было то самое средство Аптекаря, — способное избавить человека от любых страданий или лишить
— Что с тобой? — спросил Марк, но я ничего не сказала, а только покачала головой.
Я заглянула в его глаза, и мне захотелось утонуть в них. Там была моя жизнь. Без него ничего не имело бы смысла. Внутри меня бушевали два урагана — смертельный ужас и любовь, настолько отчаянная, что ужас растворялся перед ее силой. Решение пришло в одну секунду. Я знала, что оно было правильным. Если кто-то и мог распоряжаться моей жизнью, то это был он. У меня закружилась голова, я почти ничего не видела, но я сделала глоток. Марк кинулся ко мне, но я уже допила все остальное. До капли.
Последнее, что я запомнила, было тепло его рук и его голос. Мне показалось, что громко хлопнула дверь, и еще застучали чьи-то шаги, а потом все стихло.
Я очнулась от запаха грога и треска поленьев в камине. И то и другое ощущение были такими сильными, что оглушили меня. Я открыла глаза и жадно глотнула воздуха, как человек, вынырнувший с глубины.
— Неужели, — раздался откуда-то издалека голос Аптекаря. — Я уже не надеялся, что ваше пробуждение случится в ближайшие сутки.
Я попыталась что-то ответить, но во рту пересохло, и я закашлялась.
— Помолчите и выпейте. — У меня перед лицом появился стакан с мутной теплой жидкостью.
Я с опаской отпила глоток, но не почувствовала никакого неприятного вкуса. За моей спиной громко тикали часы. Вдруг стало очень холодно, я ощущала всё так остро, как будто ко мне постепенно возвращались все чувства и проверяли меня на прочность.
— Почему я здесь? — спросила я.
— Я не обязан вам ничего отвечать, — отрезал Аптекарь. — Я вам вообще ничем не обязан.
— Это вы меня? Вытащили. Оттуда…
Я не знала, что сказать и как мне узнать у него обо всем. С каждой минутой мне становилось и лучше и хуже одновременно, потому что вместе со счастливым осознанием того, что я жива, ко мне возвращался и страх.
Я помнила — должен был остаться только один из нас, Марк или я, но мысли о том, что осталась я, а его больше нет, невозможно было даже допустить, она перекрывала мне кислород.
— Я ниоткуда вас не тащил. — Аптекарь явно злился. — И главное, что я никуда вас не тащил, более того, я даже настоятельно предупреждал вас о последствиях. Но вы ведь сами всегда всё знаете и не потрудились ко мне прислушаться.
— Простите…
— Поэтому наш дальнейший разговор с вами не имеет смысла. Да и вообще все наши разговоры в будущем. Вы больше не нуждаетесь в моих советах.
— Простите меня, Аптекарь, — тихо сказала я. — Вы спасли мне жизнь. Ведь это вы… Ваши шаги я слышала? Но как… Ведь вы никогда не выходите из дома и поехали ради меня к Марку? — О том, что случилось с самим Марком, я не спрашивала. Я бы этого не выдержала.
Аптекарь вздохнул.
— Давайте оставим все подробности для глубин памяти. Когда-нибудь вы сами всё вспомните. — Он на некоторое время замолчал. — Я очень привязался к вам… И только это позволило мне не оставить вас лежать вот тут, у меня на мокром крыльце, когда вы снова ко мне заявились, точнее, вас сюда притащили. Хотя мне и хотелось это сделать, вы вполне заслужили! — Он опять напустил в голос строгости. — Я скажу вам только одно. Всё, что я мог сделать для вас, я сделал. А теперь вам нужно идти. Вам нужно к нему. К вашему Марку. Ступайте, а то он совсем извелся без вас в неведении.