Две тысячи лет вместе. Еврейское отношение к христианству
Шрифт:
13. Общность главных заповедей и этических принципов
Текст Евангелий показывает совпадение взглядов Иисуса и фарисеев по вопросу о главных заповедях и основах религиозной жизни человека:
«И подойдя,…один из книжников спросил: какая заповедь первая из всех? И Иисус ответил: «первая заповедь это «Слушай, Израиль! Господь, Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всей душой твоей, и — всей силой твоей» (Втор. 6:5). И вторая: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Левит 19:18). Нет других заповедей больших этих». И сказал Ему книжник: хорошо, Учитель. Истинно Ты сказал, что Бог един, и нет другого, кроме Него; и любить Его всем сердцем и всем разумением, и всею крепостию, и любить ближнего как самого себя — это больше всех всесожжений и жертв» (Марк 12:28–33).
В этом отрывке мы видим, что идеи Иисуса нисколько не отличаются от того, что этот «книжник» и так думал (т. е. от того, что он почерпнул от своих
(Отметим, что в этой общности главных заповедей выражена общая для иудаизма и христианства центральная формула духовности — объединение любви к Богу и любви к ближнему. Более того, переводя эту формулу в «измеряемый» вид, можно сказать, что поскольку Человек был создан по образу и подобию Бога — эти две заповеди являются двумя сторонами единой идеи: мы любим ближнего, потому что он «образ Бога», и наша любовь к Богу выражается в любви к ближнему. А поэтому реальную (а не только декларируемую) степень любви к Богу мы можем измерить по степени любви к человеку, к ближнему. Иными словами, уровень духовности любого общества измеряется не «количеством верующих» и степенью их экзальтации, а тем, насколько в этом обществе люди видят в каждом ближнем «образ и подобие Всевышнего» — и, соответственно, насколько уважают его мнение, его свободу, его независимость, его личные права и т. д. Сравнение стран и эпох по этому параметру позволит нам как увидеть духовный прогресс человечества в веках, так и объективно сопоставить уровень духовности в разных странах и культурах.)
Это лишь один пример того, что учение Иисуса отнюдь не было «реформой иудейской этики». Как заповедь любви к ближнему, так и практически все этические принципы Иисуса по своему содержанию ничем не выделяются среди провозглашенных иудаизмом в Еврейской Библии и в Талмуде (учитывая многогранность точек зрения среди самих учителей Талмуда), а весь эффект «этического прогресса» создается только полемическим стилем Евангелий.
Иисус был мастером создания красивых и глубоких этических высказываний, энергетический заряд которых помог христианству покорить мир, но он совсем не был «великим религиозным реформатором», как его часто любят изображать, и его этические концепции, по сравнению с иудаизмом, не содержат ничего радикально нового.
Более подробно см. об этом ниже в гл. 4; основные моменты различия еврейской и христианской этики анализируются в гл. 5 и 6.
14. Критика изнутри
В Евангелиях очень мало критики по отношению к саддукеям (ессеи не упоминаются вообще) или по отношению, например, к римлянам — обе эти группы (по разным, конечно, причинам) столь далеки от Иисуса и его последователей, столь очевидна их чуждость, что их критикой просто нет смысла заниматься. Критике же фарисеев (и именно ввиду совпадения основных принципов!) уделено в Евангелиях огромное место. (В сегодняшних терминах мы определили бы «спор Иисуса с фарисеями» как «внутривидовую конкуренцию».) Однако, если мы посмотрим, за что же именно Иисус критикует фарисеев, то, как уже отмечалось, мы увидим, что Иисус нигде не критикует само Учение фарисеев, но везде — только их поведение, как не соответствующее их собственному учению (что он и обозначает термином «лицемерие»). Более того, он потому и обличает поведение фарисеев, что с их учением он согласен; но многие из них, включая часть их руководителей — в тот период! — это учение лишь провозглашали, но не реализовывали.
Таким образом, критика Иисусом фарисеев представляет собой классическую, хорошо известную в истории религии ситуацию, когда молодой харизматичный лидер выступает против, как он считает, «окостеневшего и деградировавшего» истеблишмента его собственной религии. В этом случае он не уделяет много внимания очевидному совпадению его собственных религиозных принципов с тем же истеблишментом (т. е. своему нахождению в рамках той же самой религиозно — философской доктрины), но сосредоточен на полемическом заострении критики. Столетиями позже, при переносе его слов из контекста данного «внутреннего спора» в контекст чужой культуры, это создаст обманчивое впечатление религиозного разрыва [3] .
3
Приведем в качестве параллели пример того же типа критики из эпохи, более близкой нам (и поэтому хорошо документированной), а именно, критику хасидами — харизматическим еврейским движением на Украине в XVIII веке — современного им еврейского «раввинистического» истеблишмента. Например, такой рассказ: «Однажды Бешт [основатель хасидизма] зашел в синагогу и увидел одного еврея, который сидел, погрузившись в изучение Талмуда и не желая ничего видеть вокруг себя. Бешт подошел к нему и сказал: “Ты настолько углубился в Талмуд, что совсем забыл про Бога!”». Зная, что такое хасидизм и сколь внимательно он относится к изучению и соблюдению еврейской традиции, мы, конечно же, не усомнимся, что Бешт полностью признавал Талмуд и важность его изучения, и нам ясно, что он хотел
И здесь надо отметить, что почти точно такую же критику религиозного истеблишмента периода конца Второго Храма, в том числе критику фарисейского религиозного истеблишмента, мы находим и в самом Талмуде. Талмуд отмечает, что поведение мудрецов (фарисеев) той эпохи во многом не соответствовало Учению, и более того — что это было одной из причин Катастрофы разрушения Второго Храма. Лишь после этого разрушения, на волне осознания трагедии и внутренней перестройки, движение мудрецов фарисеев смогло исправить свои недостатки — и, более того, заложить основы для выживания еврейского народа в течение долгих веков Изгнания.
Таким образом, критика Иисусом поведения фарисеев является нормальной «внутренней критикой» истеблишмента собственной религии. Лишь позднее, будучи записанной в Евангелиях и перенесенной в эллинистическую культуру христианами — неевреями, она могла ошибочно восприниматься как «критика учения иудаизма вообще».
15. Различия в деталях — оставаясь в рамках иудаизма
Иногда по тексту Евангелия может создаться впечатление о якобы принципиальных разногласиях между Иисусом и фарисеями по вопросу важности соблюдения тех или иных законов Торы: вопрос лечения в Субботу, срывания колосьев с поля в Субботу, соблюдения еврейских диетарных законов кашрута («не то оскверняет, что в уста входит, а что из уст выходит») и т. п. Однако если мы возьмем параллельные еврейские источники (Талмуд и Мидраш) и представленные там взгляды, то увидим массу высказываний, аналогичных высказываниям Иисуса (типа «Суббота для человека, а не человек для Субботы» — которое является вовсе не нововведением Иисуса, а классическим еврейским принципом). Практически все идеи и этические принципы Иисуса имеют параллели в талмудическом иудаизме. Кроме того, важно учесть, что в иудаизме той эпохи вариантность точек зрения и деталей законов была гораздо шире, чем в последующие века, так что та или иная разница в подходах была проявлением существовавших тогда разных точек зрения внутри самой фарисейской традиции, и отнюдь не говорила о «выходе за пределы взглядов фарисеев».
Таким образом, сущностного различия между Иисусом и фарисеями на самом деле нет, а «впечатление наличия разногласий» создается полемической формой Евангелий, а также примитивизацией в них фарисейской точки зрения.
То же самое касается и якобы существующего противопоставления между иудаизмом как «религией законничества» и христианством как «религией милости — благодати». Подобное противопоставление есть всего лишь обман зрения, т. к. иудаизм (также и с позиции фарисеев) базируется на соединении подхода Закона с подходом Милости и Благодати. Подробнее об этом см. ниже.
16. Национализм Иисуса и резкость его стиля
В речах Иисуса мы находим очень сильный антиистеблишментский мотив, обращение к бедным и необразованным, их поддержку [4] , но мы совершенно не находим у Иисуса тенденций «универсализма», в смысле выхода за рамки еврейского народа. Скорее наоборот: Евангелия рисуют нам Иисуса как довольно радикального еврейского националиста. А именно:
«И вот, женщина — ханаанеянка, выйдя из тех мест, кричала ему: “Окажи мне милость, господин, сын Давидов, [вылечи мою дочь, ибо] дочь моя жестоко беснуетсяГ Но он не отвечал ей ни слова. И ученики его, приступив, просили его: “Сделай это ей, потому что она кричит за нами”. Он же сказал в ответ: “Я послан только к погибшим овцам дома Израилева”. А она, подойдя, кланялась ему и говорила: “Господин! помоги мне!” Он же сказал ей в ответ: “Нехорошо взять хлеб у детей и бросить собакам”. Она сказала: “Так, господин! Но и собаки едят крохи, которые падают со стола господ их”. Тогда Иисус сказал ей в ответ: “О, женщина! Велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему”. И исцелилась дочь ее в тот час». (Мф. 15:22–28)
4
Кстати, в этом он тоже весьма близок к хасидизму XVIII века.
Подобное отношение — «нехорошо взять хлеб у детей и бросить собакам», тем более непосредственно в ответ на просьбу о помощи, отнюдь не являлось нормой уже и в то время.
Впрочем, не следует делать из этого и подобных высказываний далеко идущие выводы, поскольку Иисусу вообще были свойственны очень резкие и «преувеличенные» формулировки. Он не только называл своих фарисейских оппонентов «дети дьявола», но и в момент ошибки своего ученика, апостола Петра, называет его «Сатана!» (Мф. 16:23). Вряд ли кто-то делает из этого вывод, что «первоверховный апостол и основатель Церкви» был Сатаной. Таким образом, все высказывания такого типа следует отнести за счет резкого стиля Иисуса, и воспринимать их исключительно как харизматическую гиперболу.