Две тысячи журавлей
Шрифт:
Мужской вскрик. Яростное сипение, возмущённое:
– Да отпустите же меня! Отпустите! Я ему все волосья повыдергаю, злодею этому! Люди, да не держите ж меня! Посмотрите, до чего этот мерзавец довёл юную госпожу!
Едва сдержалась, чтобы не улыбнуться: шум поднялся хороший, возможно, забудут о причине моего появления около кухни. К тому же, хвала милосердным богам, на мой радостный вскрик внимания не обратили. А то бы столицу за пару часов облетел пикантный слух, что молодая госпожа с 4-ой линии обрадовалась появлению демона. И чего бы только на сей счёт не наплели злые языки! А что мне делать? Впервые услыхала столь занятную новость! Конечно, они – злые и жестокие существа –
Вечером, когда мы засиделись с няней у открытого окна, любуясь на полную, прекрасную луну, осторожно спросила:
– Аой, а видел ли кто-нибудь этого они вживую? Или о нём только говорят?
И с трепетом ожидала ответ. Уж не знаю, что хотела услышать больше: «да» или «нет».
– Ох, госпожа, что за глупости вы говорите! Вам послышалось, что Китиро сказал «они»: на самом деле он говорил о том, какие вкусные онигири приготовила его жена в тот день, когда он нашёл новую работу! – укоризненный взор. – И, милая моя девочка, госпожа не должна подслушивать чьи-либо разговоры, как это делают глупые прислужницы! Даме подобает вести себя достойно и прилично, иначе ни один уважающий себя господин ею не заинтересуется, будь она хоть в сто, в тысячу раз красивее и талантливее других девушек Киото!
Последовала длинная и нудная тирада. Уж как я ни привыкла к ворчанию моей заботливой нянюшки, однако ж в этот день она оцарапала мои уши и душу своими пристающими словами. Впрочем, я держалась, так как в моей жизни наконец-то произошло что-то необыкновенное – и это придало мне сил.
Ночью мне не спалось. Мысли о возможном явлении демона приятно будоражили мою унылую душу. Вряд ли бы я ему так обрадовалась при встрече, как сейчас, только мельком услышав о нём. И, всё-таки, это было что-то новое, непривычное. Не то чтобы прекрасное, но ужас и необычность новости мне нравились. Права Аой, сказавшая, что мне уже замуж пора. Был бы у меня муж или тайный любовник – думала бы я о другом. Увы, отец не спешит докладывать свету о моих достоинствах, наверное, он и вправду хочет сделать меня наложницей императора, чтобы потом, если повезёт, стать дедом следующего, отцом королевы-матери.
Тихо выбравшись из постели, накинув поверх ночного кимоно ещё шесть, скинутых вечером, подобрала подолы и тихо отворила сёдзи. Если бы не шумное дыхание няни, лежавшей за перегородкой, не заметила бы её и могла наступить. А так каким-то чудом обошла, прижавшись к тонкой стенке, молясь, чтобы она не сломалась от напора, и двинулась к комнатам отца.
Хозяин дома не спал, а нервно перебирал струны бива. Неожиданно прервался, насмешливо сказал мужчине, сидящему рядом с ним:
– А ведь на этом можно неплохо подзаработать.
– Подзаработать? Как же! – фыркнул его приятель. – Мыслимо ли дело, чтобы аристократ угрожал даймё пересечь ему путь, если ему денег не заплатят?
Переезды богатых даймё из поместий в Эдо должны обставляться очень пышно, да и гордости у этих выскочек, окруживших себя воинами, немало, но если по дороге подвернётся им какой-нибудь, пусть даже разорившийся аристократ в плохой повозке, военному землевладельцу всё равно придётся вылезть и поклониться. Наверняка найдутся те даймё, которые с готовностью заплатят, только бы кугэ перед ними не проезжали! Но если отец вздумает угрожать могущественным даймё, то как бы ни вышло беды!
До утра не сомкнула глаз, проливая горькие слёзы. Что мне какой-то страшный демон, когда отец затеял такое опасное дело? Что я буду делать, если его убьют? Он – моя единственная опора в этом суетном и жестоком мире!
Утром отец встал рано-рано и куда-то уехал. Мне и кусочек в рот не лез, до того тревожилась. Правильно говорят, что в неведении – блаженство.
Вечером он вернулся живой и невредимый, мрачный. Я вздохнула спокойно, ушла к себе и долго, пылко возносила богам молитвы.
Вот только рано успокоилась. Отец повадился разъезжать по окрестностям, будто паломничество по храмам совершал, и я боялась, что не за тем он ездит, что встретится ему злой и могущественный дайме, прикажет зарезать моего отца прямо на дороге или наёмного убийцу подошлёт.
Этой ночью на небе мерцала полная луна, таинственная и прекрасная, поэтому вечером к отцу зашли друзья-придворные. Они любовались луной, сочиняли стихи, пели, играли на разных музыкальных инструментах, пили. Я осторожно выбралась из своей комнаты и спряталась неподалёку, за ширмой. Жалко, что не могу присоединиться к ним! Среди них есть хорошие музыканты, а как тот молодой мужчина умело цитирует стихи из старых антологий!
Кто-то из придворных вошёл в дом, наткнулся на меня. Икнул и радостно шепнул:
– Здравствуй, служаночка! – после чего сгрёб меня в охапку и полез рукой мне за ворот.
С трудом вырвалась, бросилась прочь. Он кинулся за мной. Налетела на ширму, отчего едва не попала ему в руки. Хорошо, что наткнулась на вазу, треснула его ею – и побежала. Он помчался за мною, сердито сопя. Отчего-то мне стало жутко. В темноте налетела на дверь, едва сумела открыть её дрожащими руками. Выскочила в сад, кажется, с другой стороны дома, помчалась, задыхаясь от непривычки. Мужчина гнался за мною и тихо ругался. Я поняла, что пощады не будет, так как удар вазой сильно зацепил его гордость и голову.
Позвать на помощь? Но с другой стороны сада так громко смеются, что могут и не услышать. Или решат, что мы любовники – это ещё хуже! Ох, не могу больше! Я бегала давным-давно, будучи ещё очень маленькой, потому теперь, пробежав всего ничего, уже изнемогаю от усталости. А мужчины хотя бы тренируются в стрельбе из лука и других, подвижных развлечениях, так что он меня скоро догонит. О, боги! А впрочем, я сейчас готова принять помощь и от демона!
Юркнула в заросли ирисов, вынырнула около сливы, зацепилась за ветку. Верхнее кимоно, моё самое любимое, затрещало и порвалось. А нижние было не отцепить.
Мужчина, от которого сильно пахло сакэ, добрался до меня, сграбастал своими противными потными руками.
– О, боги! От…
Мерзавец зажал мне рот рукой. Укусила его за ладонь. Он больно ударил меня по лицу, так что я даже потеряла дар речи от возмущения. Мужчина грубо дёрнул моё кимоно. И вдруг упал на спину.
Около куста стоял какой-то человек. Лунный свет осторожно и робко выхватывал из темноты фигуру воина, сжимающего и разжимающего кулак. На миг мне показалось, что длинный меч самурая испустил зловещее алое сияние, луч которого приобрёл форму когтистой лапы – жар её долетел до меня мгновенно. Незнакомец, незаметно пробравшийся в нашу усадьбу, шумно вдохнул и медленно выдохнул.