Две взятки на мизере
Шрифт:
– Аллочка, не надо об этом вспоминать...
– Да как же не вспоминать, когда из-за моей дури все завертелось! взвилась Алла.
Он гладил её колени, прижимал к лицу её руки, нежно прикасался пальцами к её лицу, и она немного успокоилась.
– Я тогда сдуру сболтнула Ларке, что твои ребята замочили тех ублюдков, которые её похитили. Ты бы видел её лицо, Слав... У классиков было: "опрокинутое лицо". Вот примерно так. Никогда себе этого не прощу. До того Ларку таскали на допросы, всю душу вымотали, а тут ещё я добавила... Знаешь, если можно сказать, что человек заживо умер, то это как раз про Ларку. До этого
Сглотнув, Алла машинально потянулась рукой, и Слава, быстро вскочив с колен, налил коньяк и подал ей бокал. Та пригубила его, машинально прижав к щеке.
– Этот мудак увез её к себе и, видимо, так оттрахал, что Ларка про все на свете забыла. Втюрилась по самую маковку. Из огня да в полымя... На все ей плевать, даже на репутацию. Да хрен бы с ней, с репутацией!
– Алла опять вскинулась, выпрямилась в кресле, не зная, на ком бы сорвать зло.
Мирон забрал у неё бокал и прижался лицом к её ладоням. Алла, не отнимая рук, невидящим взглядом смотрела куда-то вдаль.
– Казанова ж блядун известный. Ларка ему год не давала, хоть он весь из себя. Подружка моя не на помойке себя нашла. Себе цену знает. А тут творит черт те что. Трахальщик он классный, но Ларке-то нужна любовь. А я-то, блядь старая, советовала ей: "Лови миг удачи! Оттянешься с ним и про все забудешь". Хотела, чтобы он хоть на время отвлек её от забот, а оказалось вон как...
Мирон уже понял, что ей ничего нельзя говорить о своих подозрениях в адрес Игоря Северина. Алла и так мучается виной, а тут ещё он добавит, что Казанова, вполне возможно, убил Костю Сохова. Да не просто убил, мерзавец, а так все обставил, чтобы подозрение пало на Ларису.
Его бы воля - и от Игоря Северина даже кусочков не останется. Но нельзя сейчас этого говорить Алле.
– Неужели Лариса могла влюбиться в этого избалованного плей-боя?
– Влюбилась, бля. Мы, бабы, дуры. Порой думаем не головой, а другим местом.
Игорь в это время летел в самолете и думал о Ларисе, женщине, которая перевернула всю его жизнь.
Он вспоминал её белое, застывшее лицо, когда она, вся оцепенев, молча смотрела на него. Они стояли всего в двадцати шагах друг от друга - Лариса по ту сторону стойки таможенника, а он в очереди на паспортный контроль. Всего-то - двадцать шагов! Почему же он, дурак, не сделал эти двадцать шагов?! Плевать ему на этот контракт! Деньги для него давно уже ничего не значили, их у него достаточно и даже более того.
Ни разу в жизни Казанова не нарушил своего слова и не подводил других. Только поэтому и полетел в Нью-Йорк. Надо было объяснить это Ларисе, она бы все поняла, но он просто не успел. Их последняя ночь прошла на таком накале, что говорить о делах было неуместно.
Игорь Северин по прозвищу "Казанова" прекрасно разбирался в женской психологии и сексуальности. Одного взгляда на женщину ему было достаточно, и он уже точно знал, чего ожидать от неё
У него было несколько сотен любовниц, он давал им возможность испытать наслаждение, но себя Казанова не отдавал никому. Как только женщина начинала что-то говорить о любви, Игорь тут же делал ноги. Чувства - не его хобби. Он спец по другому делу.
Раньше, когда Казанова был молодым, у него был азарт - а какова эта баба в койке? Все красотки, которые попадали в поле зрения, не остались без его внимания.
Ему нравилось добиваться женщины. Игорь десятки раз заключал с приятелями пари, сколько продержится очередная надменная красавица. Долго ни одна не продержалась.
Казанова умел обольщать. Если партнерша ему нравилась, то какое-то время он встречался с ней, не оставляя без внимания и других красивых женщин. Такого, чтобы он хотя бы неделю был с одной и той же, - в его жизни не было никогда. У него бывало по двадцать более-менее постоянных любовниц одновременно, не считая партнерш на час, на день.
После первой же ночи все любовницы вцеплялись в него мертвой хваткой. Но познанная женщина ему уже была неинтересна и хотелось чего-то новенького.
Казанова по натуре завоеватель. А завоеванную крепость оставлял без всяких сожалений. У него было столько женщин, что в конце концов они ему осточертели.
Ларису он впервые увидел на банкете и сразу отметил её необычную красоту. Изумрудно-зеленые глаза, роскошные пепельно-русые волосы, белая, как китайский фарфор, кожа, тонкие черты, высокомерно-надменное выражение лица. Она настолько отличалась от других деловых женщин, жен деловых людей и телок, бывающих на тусовках, что впервые за много лет Игорь Северин снова "сделал стойку". Ее аристократическая внешность опытного Казанову не обманули. "Эту женщину я хочу, и она будет моей", - решил он.
Лариса пришла на банкет с Ильей Казанцевым, давним приятелем Игоря. Илья - маленький, лысенький, толстенький, но очень юморной, - нравился женщинам, но никак не тянул на любовника такой красавицы. Улучив момент, когда тот подошел к бару за напитками, Казанова без обиняков спросил его, кто эта женщина. Илья, усмехаясь, сразу заявил, что подкатываться к Ларисе Ивлевой бесполезно. Та может принять приглашение пойти в ресторан, на светскую тусовку, но после этого мужику ничего не обломится. Ее называют "Снежной Королевой", и этим все сказано.
Самоуверенный Казанова лишь усмехнулся и попросил приятеля их познакомить. Илья тут же представил его Ларисе. Та протянула ему руку для поцелуя, улыбнулась и её лицо сразу же преобразилось - исчезло высокомерное выражение, появились милые ямочки на щеках, зеленые глаза заискрились. Улыбающаяся Лариса была просто очаровательна, и Казанова вновь почувствовал былой азарт.
Они болтали почти два часа, но Игорь, который всегда чувствовал, как женщина к нему относится, понял, что Илья прав. Ни красноречивые взгляды, которые неотразимо действовали на других женщин, ни комплименты, ни его явное восхищение на Ларису не действовали. Она улыбалась, благодарила за комплименты, поддерживала беседу, но - никакого эмоционального отклика, хотя опытный ловелас Казанова сразу ощутил её чувственность.