Две женщины

Коул Мартина

Колин кивнул, его мозг лихорадочно заработал.

– Я догадывался об этом. У меня было чувство, что они что-то недоговаривают. Сьюзен обожает детей и никогда бы не позволила, чтобы ее дочь упекли за решетку… – Он отпил вина. – Грязный ублюдок. Я так понимаю, герпес у девочки от него, да?

Джеральдина кивнула:

– В полицейском отчете о герпесе написано черным по белому. Но никто не использовал этого факта. Никто не захотел увидеть человека, ведущего беспорядочную половую жизнь, который на момент смерти знал, что болен. Розель была его давнишней подружкой. Только не спрашивайте меня, что она в нем нашла. Неужели она думала, что сможет изменить его? Есть еще на этой земле такие глупые женщины? Но Розель не глупа,

по крайней мере, мне так показалось. Хотя, если дело касается мужчин, женщины часто теряют голову. – Она поднесла бокал к безукоризненно накрашенным губам и сделала глоток. – Сьюзен пришла из паба, где провела вечер, – продолжила Джеральдина. – Венди была дома, присматривала за детьми. Барри не появлялся в семье несколько дней. Розель знает женщину, у которой он провел все это время. Возможно, ее показания нам понадобятся. Наверняка он был пьян в стельку и изнасиловал Венди прямо на полу гостиной. Сьюзен вернулась домой и поняла, что случилось. Она отослала Венди к своей свекрови. Свекровь хорошая, но очень больная женщина, которая, я уверена, была бы рада вытащить Сьюзен из тюрьмы. Никто из полицейских так и не узнал, что в тот вечер Венди была дома. Даже соседка Сьюзен, Дорин, подтвердила ложные показания. В итоге все восприняли убийство так, как хотела Сьюзен. Она сделала это, чтобы защитить свою дочь от позора.

– Но если Сьюзен столько времени молчала, то она и сейчас не захочет сделать подробности достоянием общественности. Вы понимаете это, Джеральдина?

Джеральдина вздохнула и снова наполнила бокалы.

– Возможно, нам придется сохранить в тайне секрет Сьюзен и разрабатывать другие пути к ее вызволению.

Колин уставился на нее во все глаза:

– Вы шутите!

Джеральдина рассмеялась:

– Послушайте меня, Колин. Я защищаю Матильду Эндерби, за которую ратуют все феминистские организации Британии. Она в глазах общества чуть ли не святая. Хотя я уверена, что она хладнокровно убила своего мужа. Вы же сами прекрасно знаете, что каждый день нам приходится идти на компромисс с собственной совестью. Даже если человек виновен, наша работа – обеспечить его самой лучшей защитой, на которую мы способны. И не важно, что совершил наш клиент. Даже педофилы могут рассчитывать на самую лучшую правовую защиту. А значит, и Сьюзен Далстон имеет полное право на юридическую помощь. Тем более что она заслуживает ее, как никто другой. И я готова защищать ее бесплатно, если потребуется. Тогда я почувствую, что впервые за всю свою никчемную жизнь сделала что-то действительно хорошее.

Колин смотрел на нее, словно видел в первый раз. Он не вдумывался в слова, но внутренняя сила ее речи захватывала и убеждала. Он сел рядом с ней и мягко улыбнулся.

– Вот уж никогда бы не подумал, что у вас никчемная жизнь, Джеральдина.

Он окинул взором богатую обстановку и только теперь заметил, что все стены, абсолютно все, были пустыми. Ни фотографии, ни репродукции, – ничего. Квартира казалась нежилой. В ее глазах он увидел одиночество и боль.

– Ну что, мы вместе в этом деле? – тихо спросила она. Колин ответил не раздумывая:

– Конечно.

Дэбби вошла в больничную палату с огромным пакетом сладостей и напитков. Она неуверенно улыбнулась, глядя на свою племянницу:

– Привет, дорогая, как самочувствие?

Венди была так удивлена приходом тетушки, что замешкалась с ответом.

– Проходи, садись. Я очень рада тебя видеть, правда, – наконец произнесла она.

Ее слова звучали ободряюще. Дэбби прошла в палату и села на стул возле кровати. Она не видела Венди два года, и перемены в девочке оказались разительными. Она выглядела почти сформировавшейся женщиной, с густыми волосами и полной грудью, доставшейся ей от Сьюзен.

– А ты выросла…

Венди кивнула. Тетя выглядела ужасно. Дэбби, которая всегда ревностно следила за модой, выглядела старой

и измотанной. Косметика на лице отсутствовала, волосы висели безжизненными прядями. Одежда была слишком обтягивающей и какой-то безликой. Ее вид опечалил Венди. Дэбби заметила оценивающий взгляд девочки и виновато улыбнулась.

– Я с дороги, дорогая, очень устала. Ну, как там дети?

– Они скоро подойдут. Мисс Бичэм, наша опекунша, привезет их. Она такая добрая. Она хочет, чтобы мы проводили больше времени друг с другом, ведь Рози скоро заберут от нас…

Голос девочки звучал так безнадежно, что у Дэбби встал комок в горле.

– Я получила от твоей мамы письмо, дорогая. Она попросила меня навестить вас.

Венди села в постели.

– Меня, по-видимому, отправят к психиатру, чтобы я объяснила, почему решила наложить на себя руки. А то им непонятно! Но, по крайней мере, я смогу скоро вернуться домой. Мне жаль, Дэбби, что я сделала это. Честное слово, жаль. Я причинила маме столько боли! Каково ей было, сидя за решеткой, знать, что я в беде, а она ничем не может помочь. Я довела ее до отчаяния!..

Дэбби смотрела на эту девочку, полуребенка-полуженщину, и с горечью в душе думала, что ни разу не попыталась помочь детям после того, как Сьюзен угодила в тюрьму.

– Как там дядя Джеймси?

Было видно, что вопрос задан исключительно из вежливости.

Дэбби улыбнулась:

– Без изменений, дорогая, все как обычно. У него скорее зубы выпадут, чем он изменится.

То, как она это сказала, рассмешило обеих, хотя никто из них толком не знал, почему они смеются. Мисс Бичэм, которая подводила детей к палате, услышав смех Венди, обрадовалась. Если девочка смеется, значит, худшее уже позади. Барри и Алана, ведя Рози, вошли в палату. Малышка выглядела очень мило: в коротеньком желтом платьице, туфельках и подходящей по цвету большой шляпе – все благодаря доброте и щедрости четы Симпсон. Она бросилась к кровати и тотчас попросилась на руки к Дэбби.

Дэбби усадила это прелестное создание к себе на колени и улыбнулась. Рози указала пальчиком на окно и громко сказала:

– Сад. Собачка.

Все услышали, как где-то вдалеке лаяла собака, и заулыбались. Барри, углядев сладости, предложил:

– Давай-ка, Венди, я уберу все это к тебе в шкафчик, а?

Он уже залез в пакет и занимался сортировкой содержимого. Мисс Бичэм стояла и молча наблюдала за происходящим, пока Венди, вспомнив о хороших манерах, не представила их друг другу.

– Это сестра моей мамы, тетя Дэбби. Это мисс Бичэм, наша опекунша.

Женщины кивнули друг другу. Дэбби чувствовала себя неловко, она не знала, что сказать. Ее мучила совесть: ведь пока она напрасно тратила время, пытаясь удержать возле себя мужчину, который нисколечко не заслуживал ее любви, эти четверо детей, в которых текла и ее кровь, страдали и мучились.

– Правда, здесь хорошо, тетя Дэбби? Мы скоро пойдем гулять на набережную. Нам мисс Бичэм обещала.

– Почему бы вам не присоединиться к нам, Дэбби? – предложила мисс Бичэм.

По виду Аланы нельзя было сказать, что она очень этому рада, но малышка Рози одарила Дэбби лучезарной улыбкой, словно понимала все, о чем говорилось. Дэбби ничего не сказала – она просто улыбнулась, что означало ее согласие.

Позднее, когда Дэбби наблюдала, как играют дети, она испытала укол зависти к Сьюзен. А вот у нее никого нет… Если ничего осязаемого этот визит Дэбби не принес, то, по крайней мере, он определенно направил ее жизнь в другое русло.

– Ты в порядке, Мэтти?

– Если ты спросишь меня об этом еще раз, я просто сойду с ума, – огрызнулась сокамерница.

– Ты просто плохо выглядишь, подружка. Подавленно. Я волнуюсь за тебя, вот и все.

Мэтти встала. Усадив Сьюзен на стул, она начала причесывать ее. Аккуратно заплетая волосы Сьюзен в модную французскую косичку, она с горечью в голосе вдруг сказала: