Две женщины
Шрифт:
И Сьюзен заплакала, заревела долгим протяжным ревом.
– Посмотри, что ты сделал со мной, Барри, с нашим завтрашним праздником завтра. Я выгляжу так, словно побывала в аварии. На лице малышки Венди синяк. Почему ты это делаешь, Барри?
Приблизившись к ней, он обнял ее и погладил по спине. Затем начал целовать волосы и лицо.
– Возьми пятьдесят долларов и потрать их в еврейском магазине деликатесов, что вниз по улице. Купи ей все, что захочешь, и вкусненького для остальных. Шампанского или чего-нибудь еще.
Сьюзен не отвечала, она все еще
– У меня просто плохое настроение, и я выместил его на тебе. Но сегодня ты дала мне хороший урок, Сьюзен, – там, где дело касается детей, женщинам доверять нельзя.
Он пытался перевести все в шутку, но ей было не до смеха.
– Не смей трогать детей, Барри. Иначе я теряю разум и могу сделать что угодно.
Он взял ее лицо в ладони и большими пальцами гладил скулы.
– Ты потрясающая мать, Сью, настоящий бриллиант, а я иногда бываю таким дерьмом. Но ты поймала меня сегодня, девочка. Я думал, мне пришел конец.
Он запрокинул голову и засмеялся.
– Посмотри на порез на шее, он до сих пор еще кровоточит.
– Я испугалась, Барри. Я ведь на самом деле была готова зарезать тебя, и это меня испугало.
Он снова засмеялся. Все позабудется до следующего раза. А он, Сьюзен знала, обязательно будет.
– Перестань делать из мухи слона. Все семейные пары дерутся, для этого они и женятся, чтобы вместе спать и драться. То же и у нас, я так думаю.
Она потерла глаза руками.
– Я обещала девочкам горячего молока и печенья. Они принимают ванну.
Барри кивнул.
– Я здесь уберу, а ты иди к ним, отдохни и расслабься. Я приготовлю нам что-нибудь вкусненькое, хорошо?
Она кивнула, уступая тому Барри, которого когда-то любила. Спорить с ним было бесполезно.
Двадцать минут спустя она лежала в ванне и слушала, как он смешил детей своими глупыми шутками. Она молила Бога, чтобы у него все получилось на новой работе и чтобы работа ему понравилась. Но она знала Барри слишком хорошо, чтобы не догадываться: дальше все пойдет так, как обычно.
Если работать ему предстояло ночью, значит, она наконец сможет побыть в тишине и покое. Она легла на спину и полностью расслабилась. Затем Барри принес ей чашку чая и сигарету, что, по мнению Сьюзен, было на него не похоже. В голове у нее промелькнула мысль, что, видимо, стоит почаще ему угрожать расправой.
Вечеринка Венди прошла замечательно, если не считать драки, которую в конце устроили Барри и Джоуи. Все приглашенные разошлись по домам, а соседи вызвали полицию. Обоих мужчин забрали в каталажку.
Сьюзен была счастлива. Наконец она могла хорошенько выспаться. Впервые за много месяцев. Дорин задержалась, и они выпили с ней бутылку шампанского, которую принес домой Барри. Под действием вина Сьюзен рассказала подруге, как угрожала мужу ножом. Обе смеялись до колик. В общем, день рождения Венди удался на славу. Сьюзен гордилась собой. Ей казалось, что она смогла взять ситуацию под контроль. Единственный раз в своей жизни она дала отпор, и у нее получилось. Барри послушался ее
Неделю спустя Сьюзен положили в больницу после того, как разбушевавшийся Барри, будучи в изрядном подпитии, избил ее до полусмерти.
Не таким уж всепрощающим он оказался.
Глава 15
Розель Дигби была миниатюрной женщиной. Не просто маленькой, а именно миниатюрной. Ее руки казались ручками ребенка, крепкие пальчики заканчивались ярко накрашенными, похожими на коготки ногтями. У нее также были маленькие ножки, вздернутый нос, маленькая упругая грудь с торчащими сосками. Широко расставленные глаза придавали ей трогательный и беззащитный вид, что, впрочем, совершенно не соответствовало ее характеру. Но главным в Розель было ее сердце. Огромное доброе сердце, за которое ее все любили.
Ее начитанность поражала и привлекала Барри, – казалось, Розель знала все обо всем. Барри забыл, что до встречи с ним Сьюзен также очень много читала, и именно этим он ее попрекал. По его мнению, она нахваталась из книг вредных идей, вовсе не соответствующих ее положению.
С Розель все обстояло по-другому. Она была сама себе хозяйкой. Как старшая в клубе «Хилтон», она пользовалась уважением в этом маленьком мирке, и, по мнению девочек, ей больше «не приходилось надрывать свой зад». Это вполне устраивало Розель. Она работала с четырнадцати лет, начав в «Лидсе» в Чэпелтауне. Теперь, в «Смоук», ее уважали, и ей уже не приходилось заниматься своим ремеслом, чтобы заработать на жизнь.
Сейчас она полностью погрузилась в отношения с Барри Далстоном и наслаждалась каждой секундой. Он сумел ее покорить: дарил цветы, приглашал на романтические свидания, водил в рестораны, – в общем, обращался с ней как с настоящей леди.
Розель была уверенной в себе, умной и опытной – всего этого Барри терпеть не мог в женщинах. Но имелось в ней нечто, делавшее ее непохожей на других. Она была одной из немногих, умевших обращаться с деньгами.
Она заставила деньги работать на себя. Купив небольшой, но расположенный в очень хорошем месте дом, Розель наполнила его дорогой мебелью и безделушками. Когда Барри впервые увидел, как она живет, он был чрезвычайно удивлен и долго находился под впечатлением. Она даже пользовалась салфетками, когда ела. Сын Розель учился в частной школе, кроме того, у нее был первоклассный автомобиль.
Розель делала деньги и умело ими распоряжалась. Впервые в жизни Барри открыто восхищался женщиной. Если бы такие деньги водились у него, он бы их потратил на вино и наркотики – девочки приобщили его к удовольствиям, которые назывались амфетамином и анашой. А еще ему нравились хорошая одежда и новые хитрые приспособления для быта. Теперь он наконец понял, какой должна быть жизнь.
Да, Розель курила травку, но и только, а в том обществе, в котором ей приходилось вращаться, это говорило о многом. Глядя, как она обходит клуб, разговаривает с клиентами и проверяет, все ли идет гладко, он чувствовал, что влюбился.