Две жизни де Вриса
Шрифт:
– Я помню это ощущение тебя, малышка, - он поменял положение руки на вибраторе и скользнул теплыми твердыми пальцами по ее складочкам, обвел вход, напоминая ей, как снова и снова доводил ее до оргазма.
– Я помню твой вкус, - он провел языком по изгибу ее уха. Горячим и влажным. Он всегда отлично знал, что нужно делать ртом, черт бы его побрал.
Ее по началу не проявлявшее никакого интереса тело теперь кипело желанием.
Он усмехнулся и сказал все еще низким голосом, таким тихим, что расслышать могла
– Я хотел бы усадить тебя на член и заставить скакать на мне, чувствовать, как твоя киска втягивает меня в себя. Жаль, мы тут не для этого.
Она замерла.
Он придвинул вибратор ближе – туда, где пульсировал клитор.
– Хотя я знаю, как ты любишь игрушки.
Словно ей нужно было напоминание о том утре в постели. Его хватке на клиторе. Как он заставил ее вытерпеть вибратор. Сделал ей больно. И довел до такого оргазма, что она чуть не умерла.
– Нет, - прошептала.
– Я не хочу этого.
– Мне плевать, - прошептал он.
– У тебя есть стоп-слово, если ты не сможешь этого выдержать.
Вибрации, кажется, внезапно подействовали, и Линдси охватил жар, а за ним и голод. Черт возьми, ей нужно кончить. Она поерзала, пытаясь приблизить вибратор к клитору. Если он остановится...
И он остановился. Кинув вибратор в пластиковый пакет, де Врис коротко улыбнулся сидящим за столом.
– Линдси не нравится демонстрировать свои гениталии.
Черт побери, как он об этом узнал?
Он задрал ей юбку и заправил подол за пояс, обнажая ее.
– Нет! Не делай....
– Линдси, не заставляй меня связывать тебя и выносить на сцену.
– Эта угроза сломила ее сопротивление. Одной рукой все еще обнимая ее за талию, он развел ее ноги в стороны от своих, демонстрируя ее всем и каждому.
– Нет, - прошептала она, стыд окутал ее, как горячий воздух сауны. Она вспомнила равнодушный взгляд Виктора, словно была манекеном, а не женщиной.
Она закрыла глаза, когда де Врис пальцами развел ее половые губы.
– Мне понравилось смотреть на ее киску, когда я, наконец, заставил ее раздвинуть ноги, - поведал де Врис наблюдателям.
– Видите, какие у нее пухлые половые губы? И мокрая киска, черт возьми, она становится все более влажной. Когда саба течет из-за тебя, это офигенно возбуждает, правда?
Его слова поразили ее, и она замерла. Она ему нравится... там внизу? Нравится смотреть на нее в том месте? Хор согласных голосов поразил ее еще больше.
– И клитор красивый, - продолжил де Врис, двигая пальцем вверх и вниз, заставляя бугорок затвердеть.
– Не сдвигай ноги, чтобы я мог с ним поиграть.
Можно ли унизить ее сильнее? И все же она дрожала от удовольсвия. Ему нравится ее киска. Правда?
Он использовал ее же собственную влагу, чтобы увлажнить клитор.
– Хотя, честно говоря, разве вы видели когда-нибудь клитор, который вам бы не понравился?
Раздались
Может, женская киска вызывает такую же реакцию, как и грудь: мужчины слепнут и тупеют при виде груди, верно? Виктор не реагировал также, но... И все же Линдси не могла смотреть окружающим ее людям в лицо. Закрыв глаза, она чувствовала их взгляды на своих интимных местах, как царапины от заточенных ногтей.
– Но больше, чем от вкуса и вида, я получаю удовольствие от этого...
– он потер пальцем клитор, разжигая в ней огонь, закручивающий спираль ее возбуждения. Его рука не давала ей сдвинуться с места. Она была так близка...
Господи, Линдси не хотела сейчас кончать. Нет, нет, нет.
Он взял ее руку, заставив, как и тогда, в постели, раздвинуть складочки в стороны.
– Покажи себя им. Если откажешься, откопаю зажимы, чтобы тебя раскрыть, и это все продлится куда дольше.
В ней боролись желание, гнев и унижение. Черт его побери.
Она не посмела убрать пальцы и услышала, как он довольно крякнул.
Линдси заставила себя взглянуть на сидящих за столом людей - восхищенную публику. Никто не отпускал злых комментариев по поводу ее уродства там, внизу. Заинтересованные взгляды были... возбуждающими. Не царапающими.
Восхищенными. Возбужденными.
У нее дрогнули пальцы.
Она услышала, как де Врис сказал:
– Жаклин, унижение может быть не только эротичным, но и действием, разрушающим защиту, которая мешает полноценной жизни сабы.
Он поцеловал Линдси в щеку.
– Ты такая молодец. А теперь вот что.
Вибратор опустился прямо на клитор, удерживаемый его решительной рукой, и ее понесло прямо к оргазму, не давая ни единого шанса сказать хоть слово. Тело, крепко обхваченное его рукой, задергалось, а сквозь шум в голове она услышала свои собственные задыхающиеся крики.
Сердце стучало в бешенном ритме, она судорожно глотала воздух. Когда она прижалась к нему, в прострации и удовлетворении, воздух разорвал звук треска от сцены позади них. Там завизжал сабмиссив. Он кричал снова и снова. Затем опять раздался треск.
У Линдси все расплылось перед глазами. Пистолет в ее руках дернулся, и в ушах звенело от выстрела. Между ее пальцами текла кровь, липкая, горячая и отвратительная, а Виктор бился в конвульсиях. Его глаза стали совершенно пустыми. Она пыталась закричать снова и снова, но ни один звук не мог вырваться из ее онемевшего горла.
Дюйм за дюймом она погружалась в зыбучие пески кошмара, не способная найти выход и сбежать. Темнота сомкнулась над ней.
Твою мать. Де Врис в удивлении уставился на сабочку. Из теплой и вздрагивающей от удовольствия пышечки она превратилась в оледеневшую куклу с застывшим лицом. Ужас исказил красивые черты лица, при этом ее взгляд был направлен... в никуда.