Две жизни для волчицы
Шрифт:
— Жить можно, — улыбка слабая, но искренняя, мое чутье в этом плане не проведешь. — Мне такой сон приснился…
— Про прошлое? — после кивка продолжаю. — Мне тоже…
Пальцы сами зарываются во влажные спутанные волосы в попытке привести их хоть в какое-то подобие порядка. Ужов не сопротивляется, наоборот, сползает по кровати чуть ниже — одновременно предоставляя мне больше простора для действий и посильнее укутываясь одеялом. А у меня неожиданно сердце сжимается от какой-то необъяснимой нежности. Я понимаю, что это именно нежность, хотя
Ладони змея в ответ на мои действия мягко проходятся по бокам, соскальзывают на спину. Зверь внутри, к удивлению, довольно ворчит, хотя даже Андрею за попытки погладить периодически доставалось. Но раз уж мы с прошлой жизни вместе, то может такое доверие и оправдано. Другой вопрос, что я не знаю мыслей самого Влада по этому поводу, так что мои выводы и готовность идти навстречу могут оказаться поспешными. Надо бы подгадать момент, поудобнее.
— Ты такая красивая… Сейчас даже еще красивее стала.
— Ты меня смущаешь, — я действительно вспыхиваю ушами, лицом и шеей.
Змей прижимается еще плотнее, хотя, казалось уж, куда ближе, и по шее неожиданно проходится раздвоенный кончик языка, заставляя вздрогнуть. Вот только крепкие объятия не позволяют отодвинуться. Щекотные влажные прикосновения иногда чередуются с касаниями клыков, от которых не могу не застыть, слишком уж отчетливо я себе представляю, сколько в них яда и как ощущается отравление в таком случае. Хотя, он ведь контролирует свою ядовитость…
На краю сознания мелькает нервная мысль, что дверь-то я не заперла. Влад улавливает напряжение, исчезновение ленивого разнеженного состояния. Приподнимается на локте, рассматривая слишком внимательно:
— Что-то не так.
— Дверь. У меня нет ключей, а в доме слишком много живых существ.
— Я думаю, — выдыхает он прямо в губы, — что все эти живые существа — не глухие, поймут, что сейчас не лучший момент, чтобы вторгаться в чужое личное пространство.
— Главное, чтобы не подсматривали.
— Значит, будут подслушивать.
Змей дышал все еще слишком тяжело, так что мне пришлось повалить его обратно на кровать, со словами "Не хочу, чтобы про меня говорили, мол, я заездила тебя до смерти". В жизни бы не подумала, что проигнорирую настолько непрозрачный намек. Ужов хмыкнул, хотел было возмутиться, но в этот самый момент, неожиданно для самого себя, зябко повел плечами. Мой взгляд его не пронял, но на подушке он все-таки устроился удобнее, а у меня в голове возникло странное желание проверить свои наблюдения. Пока по ним выходило, что единственная растительность на теле у змей — волосы на голове, брови и ресницы.
Подцепляю край майки, аккуратно, медленно, и кожей чувствую, что змей переводит на меня странный взгляд, со смесью ленивого любопытства и ехидного "Ты серьезно?", так что не могу не ответить на такое внимание, поворачиваюсь к Ужову. Кожа у него холодная, в какой-то момент контраст
— Все в порядке? — он буквально выдыхает вопрос.
— Это я у тебя должна спросить, ты ледяной!
— Полина, я — змей, на улице — зима, ну, что у тебя по биологии в школе было?
— Ты в спячку что ли впадать собрался?
— В анабиоз, — устало протянул он. — Все нормально, просто выспаться нужно. Я рассчитывал, что ты моей грелкой поработаешь…
— Наглая просьба, но как я тут могу отказать!
Возвращаюсь в прежнее положение, прижимаясь еще ближе. Сердце под ладонью практически не стучит, напрягая еще сильнее, но я держу себя в руках — надо помнить о различиях между нашими видами.
5.3
— Гляжу, вам обоим уже лучше, — Эльхар устраивается в кресле с самым ехидным видом.
Ну да, могу понять веселье древнего оборотня, когда он вошел, я, пытаясь слезть с кровати, запуталась ногами в одеяле и едва не рухнула на пол, успев упереться руками и рискуя расквасить себе нос. И тихо порадовалась, что спала сравнительно одетой, нагота, конечно, никого бы не смутила, но светить сиськами все-таки не хотелось, не тот у нас уровень знакомства, согласитесь.
Так что теперь хозяин дома, улыбаясь, рассматривал нас: я кое-как выбралась из коварного одеяла, устраиваясь на краю, а Влад только подушку к изголовью удосужился прислонить, чтобы сесть. Я с удивлением отметила, что на левом плече бледные веснушки складываются в узор вроде чешуек, словно их кто-то мелкими точками обозначил. Забавно.
— Да, значительно, — кивнул Ужов, видя, что я слова Эльхара едва ли услышала, и едва заметно кивнул мне за спину.
Пришлось встряхнуться и все-таки посмотреть на волка.
— Это радует. Я хотел вам сказать, что договорился о сдаче сессии дистанционно — по своим каналам. Не хотелось бы, чтобы вы в ближайшее время натыкались на Смертина. Полина ведь уже передала мое предложение?
— Эм… я не успела?
Прозвучало нелепо, но Эльхар все прекрасно понял. На лице его читалось отчетливое "молодежь", но никак комментировать вслух тот этот факт не стал, за что ему огромное спасибо.
А вот пояснять Владу про предложение пожить пока в имении волка, подождать, когда вся эта проблема из прошлого решится, пришлось. Благо, что сделать это можно было одним предложением. Змей нахмурился, но все-таки кивнул, соглашаясь, хоть и с явной неохотой. Я подозревала, что он просто почуял: уедет он — я поеду с ним, одна я тут явно сидеть не смогла бы. Слишком удушающей стала бы неловкость. Эльхар, конечно, никак не затрагивал тему прошлого, словно действительно поставил себе четкую границу между мной и Ледой, но кто знает, каким боком вылезли бы эти дела давно минувших дней, при длительном соседстве без посторонних.