Две жизни в одной. Книга 2
Шрифт:
— Ты чей? — спросил птенца зайчонок Серохвостик.
— Я? Мамин.
— А чего пищишь?
— Я вывалился. А летать не умею.
— Сидел бы в гнезде тихо, не вывалился бы! Не потерялся бы!
— Я сидел, да братец мой тоже вертун хороший! Теперь наверху, в гнезде, один пищит.
— Сейчас что-нибудь придумаем! — сказав так, зайчонок побежал за приятелями. Но лисенок Рыжка и медвежонок Толстопяточка куда-то ушли с родителями. Один только бельчонок Буся сидел на дереве возле дупла и считал орешки. Да мышонок
— Надо помочь! — услышав о несчастье, сказали Буська и Куська.
Птенчик хотя и был маленьким, но оказался тяжелым.
— Мне его не поднять, — вздохнул бельчонок Буся.
— И мне, — пропищал лесной мышонок Куся.
— Поднять-то я могу, а вот по деревьям лазать не умею! — признался зайчонок Серохвостик.
Прилетевшие родители птенчика летали вокруг, кричали и, наверное, плакали.
— Чем попусту шум поднимать, — возмутился Серохвостик, — лучше ищите медвежонка Толстопяточку.
Но медвежонка искать не пришлось. Он нашелся сам. Медвежонок влез на дерево и посадил птенца в гнездо.
— Спасибо! Спасибо! — щебетали крылатые родители птенца.
— Спасибо! — пищал спасенный, успевая подталкивать в бок своего притихшего братца. — Привет, вертун! Как ты тут без меня?
Непоседа
— Ну сколько можно прыгать по веткам? — ворчала мама-белка на бельчонка Бусю. — Посиди хоть чуток! Орешки посчитай!
— Я уже сидел. И орешки считал! Я прыгать хочу!
— Смотри, свалишься с дерева. Серый живо схватит!
— А кто такой Серый? — глаза у Буськи от любопытства стали большими и круглыми. А пушистый хвостик от нетерпения задвигался из стороны в сторону, как маятник у часов-ходиков. Буська сел на краешек дупла, притих.
— Серый — это зубастый волк, что появился в нашем лесу. Всюду рыщет, бельчат да зайчат хватает. И съедает.
— Ой! — испуганно воскликнул бельчонок. — Я побежал к Серохвостику. Наверное, он ничего не знает о сером волке! И бельчонок Буся запрыгал по веткам деревьев в сторону зайкиного дома.
— Ну непоседа! — улыбнулась вслед мама-белка. — Но друг — верный!
Не хочу!
— Мишенька, — сказала мама-медведица, — дождь собирается. Надень на голову кепочку.
— Не хочу! — проворчал медвежонок.
— Ну тогда папину шляпу!
— Еще чего!
— Не надо капризничать и грубить, — сказала мама.
— А я буду!
— В таком случае, — рассердилась матушка-медведица, — повяжи мой платочек!
— Что я — Машка-медведица! Давай кепку!
Обида
Проснулся медвежонок рано, еще солнышко спало. Матушка- медведица баюкала младшего братика медвежонка Ерошку, приговаривая:
— Ты мой маленький! Ты мой славненький!
— А я? Я уже не дорогой? Не любименький? — обидно стало медвежонку Толстопяточке и он тихо вылез из берлоги.
Брел медвежонок сначала лесом, потом полем, шел туда, где кричат петухи и кудахчут куры. Неожиданно он почувствовал запах меда. На поляне, среди душистых трав, стояли домики. Это была пасека.
— Я проголодался! — сказал медвежонок. — Пчелки, пчелки, дайте медку.
Недобро зажужжали пчелки-жужжалки, пытаясь прогнать непрошеного гостя. Но самая главная пчела — пчелиная матушка — сказала:
— Вот соты. Бери, мишенька, мед. Только улей лапами не рви. Домики жалко.
И матушка-пчела дала медвежонку меда.
А тут и медведица прибежала. По следу сыночка отыскала. Медвежонка не ругала, а к себе прижимала, приговаривая:
— Ах ты мой маленький! Ах ты мой глупенький! Куда один пошел? Ты мой сладенький! Ты мой толстопятенький! Без спроса ушел! Глазки- бусинки, малюсеньки, носик остренький — кожаный! Ты мой любименький!
— А как же крошка-Ерошка? Это он славненький и любименький! Ты крошку-Ерошку больше любишь, чем меня!
— И крошку-Ерошку люблю! И тебя люблю! Детки для мамы одинаково любимы. Вот гляди: мои пальцы. Какой ни укуси, больно. Так и дети у мамы, за каждого душа болит. А чем вас, детей, больше, тем больше и любви у мам и у пап, а также и у бабушек, и у дедушек! Когда ты станешь большим, ты это поймешь. А сейчас, мой дорогой, пошли к братику Ерошке. И хватит дуться.
Интересная новость
Бельчонок Буська прыгал с ветки на ветку, распушив веером свой рыжий хвостик. Он делал это так ловко, что сидевшая на соседней березе ворона засмотрелась и перестала каркать.
— Ты чего такой веселый? — спросил медвежонок Толстопяточка, вылезая из зарослей малинника. Бельчонок Буська спрыгнул с дерева на землю.
— Я веселый потому, что много вкусных орешков насобирал для брата.
— Для какого еще брата? — удивились прибежавшие зайчонок Серохвостик и лисенок Рыжка. — У тебя же нет брата!
— Не было, а теперь будет! И брат, и сестра! — бельчонок Буся подпрыгнул так высоко, что снова оказался на дереве.
— Не было! Будет! Не было! Будет! Я люблю братика! Я люблю сестренку! — бельчонок кричал так громко, что ворона снова закаркала:
— Сорока! Сорока! Интересная новость! У белки бельчата народятся! Новость! Новость!
— Конечно, — затрещала в ответ сорока. — Урожай-то нынче большой и на орехи, и на грибы! Значит, и на белок будет!
Осень