Две жизни в одной. Книга 2
Шрифт:
У могилы неизвестного солдата
Человек, склони голову:
Здесь покоится герой.
Камень придорожный,
Зеленеет елка.
В темном небе стонет
Птица-свиристёлка.
Не о том ли плачет
В предрассветье птаха,
Кто стоял здесь насмерть,
Погибал
Кто лежит под елью,
Жизни не познавши,
Кто навечно числится
Без вести пропавшим?
Птаха моя, птаха,
Птичка-свиристёлка!
Распушила лапки
Молодая елка.
К изголовью ластятся
Нежные березы,
На листочках трепетных
Что ни день, то слезы.
Тонкая осинка,
Горькая от горя,
А вокруг могилы
Из ромашек поле.
Где-то мать печалится:
Сердцем поджидает.
Где могила сына,
Матушка не знает.
Так скажи ей, птаха,
Птица-свиристёлка,
Бережет могилу
У дороги елка.
1960 г.
Тема безымянных героев возникла вновь в 2007 году, когда начала работать над сказочно-документальным путеводителем по музеям Твери и Тверской области. Историческая эта тема для меня лично оказалась очень интересной. Я столкнулась с таким фактом, что многие взрослые жители Твери не знают ничего о музеях даже областного центра в отличие от детей, которые со школьными учителями посещают центры нашей истории. Получается, что дети больше осведомлены в этом вопросе.
Возникшие в последнее время добровольческие поисковые отряды обнаруживают останки солдат, целые захоронения, по солдатским медальонам отыскивают родственников. Все это не могло не взволновать меня.
Посвящается безымянным воинам
Идет на штурм вторая рота.
Другого нет у ней пути!
Открытый бой. Огонь из дзота.
В крови клочок родной земли.
Клочок земли. Здесь поле боя.
Прошиты пулями тела.
Не знали мы ранений боли.
Нас смерть-заступница взяла.
Быть может, мы еще живые,
Но лазарета рядом нет,
А потому в постель легли мы,
Где все имеет черный цвет.
Забыты, брошены в бурьяне.
И нет могил. И в списках бед
Не плачут матери над нами.
Для безымянных места нет.
Мы шли в атаку, не сгибаясь,
Кидали нас в огонь войны,
Потом уж нас недосчитались.
Мы — безымянны для страны.
Клочок земли. Здесь поле боя.
Прошиты пулями тела.
Но стонет до сих пор от боли
Принявши кровь солдат, земля.
Весна 2007
Безымянные
Нас не убрали с поля боя.
Никто не тронул наших век.
Такая выпала нам доля:
Родиться в столь проклятый век.
Лежим, прикрыты чуть землею,
В полях у русских деревень.
А души павших ходят с болью
Вокруг живущих на земле.
Мы в этом мире, знайте, были!
Недолго, чуточку совсем.
Мы в этом мире, знайте, жили,
Но опечалены не тем.
Такая выпала нам доля —
Среди весны полет прервать!
На то, быть может, божья воля?
Чтоб безымянными нам стать!
Мы — без вести пропавшие, навеки молодые!
А выжившие — младшие, давно уже седые.
Беспамятством измучены,
Стоим мы у могил:
Слезами нас горючими
Никто не окропил!
Мы — безымянны для страны!
В котле в том адском,
Той войны...
Весна 2007 г.
Песня любви
В застенках Равенсбрюка фашисты замучили и сожгли 92 тысячи человек. Пеплом фашисты удобряли поля.
Эта песня посвящается женщинам, погибшим в застенках Равенсбрюка.
Колокольчик взглянул синевой милых глаз,
Над туманной рекой месяц бледный погас,
Облака в вышине, словно кудри твои,
Нет тебя на земле, только песня любви.
Шепчут что-то цветы, наклонясь над землей,
Тихо тает туман, как и я, весь седой,
Заалел край земли, словно губы твои,
Нет тебя на земле, только песня любви.
Из туманной дали снова утро встает,
На лучах золотых по планете идет,
Надо мной в синеве песню птица поет,
Слышу голос я твой — значит, память зовет!
На ладони держу я цветок полевой,
Видишь, снова пришел на свиданье с тобой.
В поле тысячи глаз. Где, родная, твои?!
Слышу шепот цветов... слышу голос земли...
Позови, позови синевой милых глаз.
Ты меня позови, мне так трудно сейчас.
Сердце раненой птицей бьется в груди...
Позови же меня, позови, позови...
1980-1993 гг.
Ода домофону
Отпел Скворец! Отпел и Соловей.
С косою топчется злодейка у дверей!
— Зря шепчешь, старая, призывно в микрофон!
Не откликается на вызов твой микрофон!