Две жизни
Шрифт:
Пока мы ждали Ананду, некоторое чувство стеснения перед ним и его спутником, род какого-то страха, что я буду теперь дальше от И., проникли в мо„ сердце, и я робко прижался к нему. И. точно понял мо„ детское чувство и пожал мне руку, ласково улыбаясь.
Ананда сразу же покорил меня простотой своего обращения. Он сердечно обнял И. и меня, блестя своими глазами-зв„здами, просил принять в наше дружеское братство своего спутника и так комично шепнул мне, что прив„з в подарок новую шапку дервиша, что я залился смехом, взял у него из рук пальто
Капитан – всегда и обо вс„м помнящий друг – прислал на пристань верзилу, который взял вещи и сказал, что вс„ доставит сам.
Налегке, пешком, мы пошли домой. Ананда очень обрадовался тому, что будет жить не в отеле, а в тихом доме вместе с нами. Расспросив обо всех, кто нас окружает, он заговорил об Анне и е„ отце. Узнав про магазин, он покачал головой, но ничего не сказал.
Дальше он стал говорить с И. на неизвестном мне языке, а его спутник, подойдя ко мне, спросил, бывал ли я раньше в Константинополе. Он, как и я, мало, видел свет; сам он англичанин, но вырос и учился в Вене, где и познакомился несколько лет назад с Анандой.
В прихожую Ананды мы вошли все вместе, но спутник его прош„л прямо к себе по крутой винтовой лестнице.
Ананда, оглядевшись, укоризненно посмотрел на И.
– Я и пальцем не шевельнул. Хозяйничали князь и Анна, да вот этот мальчик, самую большую каверзу которого вы отыщете на дне этого блюда, когда съедите торт, – сказал И.
Ананда пристально поглядел на меня, на блюда и кувшин, протянул мне свою руку и поцеловал, благодаря за внимание, за тонкость вкуса, – но… несколько браня за расточительность.
– Я ведь не принц, чтобы встречать меня такими царскими подарками, – сказал он с обаятельной улыбкой, но покачивая головой.
– Есть люди, считающие, что вы и принц и мудрец, – расхрабрился я, в ответ на что и он, и И. рассмеялись уже совсем весело.
– Но что это? Как могло очутиться здесь это? Однажды мой дядя подарил мне точно такое же кольцо, оно исчезло на другое утро бесследно, и найти его никто не смог. Это оно, оно самое. Вот здесь надпись на языке пали и буквы С. Ж. Как вы его нашли? – спрашивал меня Ананда, пристально рассматривая кольцо капитана и вс„ более удивляясь.
– Вс„, что я могу вам сказать, это что человек, дарящий его вам, купил его у антиквара. Я знаю его имя, но не имею права назвать, – ответил я.
– О, я очень, очень теперь обязан этому человеку. Передайте ему, что я у него в большом, очень большом долгу. И если бы я ему понадобился, – я был бы счастлив отслужить ему всем, чем смогу. Он и не представляет, какой крепкой цепью он связал меня с собой, возвращая мне эту пропавшую вещь. Передайте ему, Л„вушка, вот это колечко с моего мизинца. Если он пожелает, он может увидеться со мной когда угодно.
– О, он пожелает хоть сегодня вечером, если позволите. Но… ведь он просил меня соблюсти тайну его имени, как же быть?
– Ничего, вы передайте ему
– Ну, не наденет! Так наденет, что уж никогда и не снимет, – сказал я, представляя себе удивление и радость капитана. – А можно мне его надеть, пока я не увижусь с ним, – не смог я удержаться от восторга, держа кольцо с большим продолговатым выпуклым аметистом и двумя бриллиантами по бокам, в тяж„лой платиновой английской оправе, необыкновенно пропорциональной.
Ананда засмеялся, сказав, что будет рад видеть его на моей руке, считая меня добрым вестником и чувствуя себя обязанным и мне.
– Но вам кольцо дам не я, а ваш великий друг Флорентиец. И камень в н„м будет зел„ный, – сказал он мне, ласково меня обнимая.
– Войди сюда, Ананда. Здесь тоже вс„ приготовлено не мной. И эта сирень дар вс„ того же моего Л„вушки, – открывая дверь в соседнюю комнату и пропуская туда Ананду, сказал И.
Когда Ананда вош„л, И. тихо закрыл за ним дверь и сказал мне, чтобы я ш„л к князю, попросил у него скатерть и несколько тарелок и прислал бы их сюда с верзилой.
Потом он просил меня заняться спутником Ананды, которого зовут Генри Оберсвоуд. И только после обеда, к девяти часам, привести князя, капитана и Генри в комнату Ананды.
Я обещал вс„ точно выполнить и, радуясь за милого капитана, весело побежал к князю.
Как только князь отправил верзилу с тарелками и скатертью, я решил пойти к Генри и предложить ему услуги, если он в них нуждается, а также предупредить его о часе обеда.
Генри я застал за раскладыванием вещей. Я ещ„ не видел его комнаты и снова отдал должное вкусу князя. Большая комната, почти белого цвета; в ней мебель была синяя. Стояли шкафы и столы орехового дерева, ков„р на полу тоже был синий и – чего не было в других комнатах – на двух широких окнах стояли горшки с цветущими розами и гардениями.
Первое, чем встретил меня Генри, была благодарная радость по поводу цветов, которых он оказался любителем, так как именно розы и гардении разводила его мать. На вопрос, кто так заботливо убрал его комнату, я назвал имя князя. И объяснил, что зайду за ним в четверть восьмого, чтобы познакомить с любезным хозяином и показать, где находится столовая.
Генри сказал, что это его первое плавание «в свет», что он очень мало осведомл„н по части хорошего тона и боится осрамиться в том обществе, куда его прив„з Ананда и обычаев которого он не знает.
Я ответил Генри, что я точь-в-точь в таком же положении, с тою только разницей, что пустился в свет месяцем раньше. Но что все преимущества на его стороне, так как он уже доктор, а я ещ„ студент, к тому же очень рассеянный и заслужил себе прозвище «Л„вушка-лови ворон». Я прибавил, что хозяин наш очень снисходителен и не осудит за промахи в хорошем воспитании.
– Ах, так это вы Л„вушка? – улыбнувшись, сказал Генри. – Я слышал от Ананды, что вы очень талантливы. Я не ждал, что вы так молоды.