Две жизни
Шрифт:
– Неужели вам, дядюшка, охота быть смешным? Посмотрите на себя в зеркало. Вы как будто всю ночь бродили в тумане по грязи.
И Дженни, продолжая смеяться, показала Бонде пятна грязи на его плаще. Бонда, по рассеянности охвативший тот же плащ вместо другого, приготовленного ему слугой, подозрительно и зло посмотрел на Дженни.
– У вас вс„ глупости на уме. Где бы я ни бродил, – это никого не касается. А вот где бродит ваша маменька – никому неизвестно.
Дженни, обеспокоенная этими словами, скрыла сво„ волнение.
– Что же тут удивительного, наверное маме стало скучно в одиночестве, и она уехала к кому-нибудь
– Скажите пожалуйста, любящая мамаша соскучилась без своего ненаглядного детища! Быть может, она отправилась к лорду Бенедикту, желая повидать сво„ брошенное дитя?
– Да возможность для не„ проникнуть в дом лорда Бенедикта абсолютно равна возможности сделаться вам статуей Мадонны, – хохотала Дженни.
Бонда, успокоенный таким категорическим заявлением, вс„ же старался показать, что он очень обеспокоен.
– Не понимаю вас, дядюшка,– говорила Дженни, брезгливо морщась от запаха винного перегара, распространяемого Бондой. – Чего вы волнуетесь? Мама так ненавидит всех Бенедиктов, что вытащит оттуда Алису из одной только мести. Ну, а я знаю достаточно мамин характер. Если уж она что-то решит, – умр„т, а до конца дойд„т. А тут и для не„, и для меня – е„ идола – вопрос жизни и смерти.
На лице Дженни мелькнуло выражение такой беспощадной вражды, что жестокий Бонда, и тот внутренне усмехнулся и поздравил себя с верным союзником, в которого он успел превратить упрямую и своевольную Дженни.
– И вы уверены, очаровательная племянница, что ваша маменька будет точна во вс„м, что касается моих указаний?
– Думаю, что она будет там раньше вас, а тем более нас, особенно если вы будете продолжать мешать нам одеваться, – вс„ так же мрачно отвечала Дженни.
– Ухожу, через полчаса зайду. Мы поедем вчетвером, Анри будет тоже. А вес„лый Марто займется другим, не менее вес„лым делом, – нагло хохоча, прибавил Бонда.
– Неужели вы не оставили, дядюшка, своей вздорной мысли о нападении на особняк лорда Бенедикта? – досадливо морщась, спросил Армандо.
– Я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях, мой милый. И в мои распоряжения не вмешивайся.
– Мой муж совершенно прав. Стремиться проникнуть в дом лорда Бенедикта среди белого дня, против его воли, это просто смешно. Да и что вам там нужно, раз Алиса будет в конторе?
– Вот если бы вы и ваша маменька были женщинами тактичными, я не должен был бы разыгрывать комедию нападения на пустой дом. Просто одна из вас могла бы оставить там кое-что, что мне необходимо.
– Ну, а вы, я повторяю, если вы не будете тактичны и не покинете нас сию же минуту, мы опоздаем, – зло огрызнулась Дженни. – И не возьму в толк, почему непременно ехать всем вместе? Если что-то помешает нам, – вы-то будете вовремя. И наоборот.
– Нет уж. Мы вместе будем в конторе, таков мой приказ. Без мужа вы теперь неправомочны. А ваша маменька, конечно, не решится действовать без вас и будет ждать, как бы мы ни опоздали.
Множество мыслей мелькало в голове у Дженни. Е„ собственное поведение по отношению к матери сейчас казалось ей не только чересчур жестоким, но и небезопасным. Дженни перебирала в уме знакомых матери и решала, куда бы могла пойти пасторша. Нечто похожее на жалость и раскаяние мелькнуло в е„ эгоистической душе. Подгоняемая мужем, Дженни одевалась, совсем забыв о трауре и о том человеке, завещание которого она собиралась теперь оспаривать. Она надела
Наконец вся компания уселась в карету и покатила. Армандо, посмотрев на лица своих спутников при дневном свете, был потряс„н их помятыми щеками, тусклыми глазами и вялостью. Переведя взгляд на Дженни, он даже отодвинулся, так она была неинтересна в ошейнике из апельсинового рюша и в спускавшихся со шляпы лентах, широких и ещ„ более ярких. Обладая природным вкусом, Армандо дал себе слово взять в руки свою супругу в этих делах.
Не проделала коляска и полдороги, как что-то случилось с одной из лошадей. Длительная задержка вывела из себя Бонду. Он предлагал дойти пешком до первого кэба, но Дженни не желала мокнуть под дожд„м, сменившим утреннее солнце. Они явились в контору, опоздав на полчаса.
Старый адвокат, возмущ„нный таким нарушением порядка и приличий, по совету лорда Бенедикта вс„ же сдержал свой вспыльчивый характер и не сделал замечания неаккуратным клиентам. Более воспитанный Армандо прин„с извинения адвокату, объяснив опоздание тем, что лошадь, запряж„нная в их карету, упала. Анри тем временем впился глазами в свою будущую жену, пораженный е„ красотой. Привыкнув слышать, что Алиса дурнушка, он искал другую подходящую женскую фигуру, боясь, что красавица, стоящая рядом с высоченным красавцем, окажется не Алисой. Дженни тоже уставилась на сестру, необычайно интересную в сво„м простом траурном платье. Е„ злоба вспыхнула вновь, она раскаивалась, что не надела траура, и еле ответила презрительным кивком на ласковый привет Алисы. И вс„ оглядывалась по сторонам, не обнаруживая матери.
Бонда, такой грубый, властный и самонадеянный всего минуту назад, стал выглядеть каким-то оробевшим, стоило ему встретиться взглядом с лордом Бенедиктом. Он вспомнил свою беспомощность перед дверью пасторского дома, и ему почудилось, что опасность исходит именно от этого великана, которого Браццано обрисовал ему как ничтожного английского глупца.
– Разрешите, лорд Бенедикт, начать, – обратился старый адвокат к Флорентийцу, поклонившись ему, как главному лицу.
– Я протестую, – заявил Бонда. – Нельзя начинать дело о завещании, когда нет главного заинтересованного лица, жены пастора.
– Вы ошибаетесь, – вежливо ответил ему адвокат. – Леди Катарина Уодсворд давно здесь. И только е„ любезности вы обязаны тем, что мы всех вас ждем. Она сказала нам, что е„ дочь Дженни вчера вышла замуж, и по сути дела она уже не имеет права голоса в сегодняшнем разбирательстве, но…
– Если она не имеет, – перебил его Бонда, – по весьма умным английским законам, то муж е„, мой племянник, имеет это право. И от его имени я протестую.
– Во-первых, вашему племяннику не нужен опекун, потому что он совершеннолетний и может сам говорить за себя. Во-вторых, в той части, которая будет разбираться сегодня, завещание касается дочерей лорда Уодсворда только до их замужества. Такова воля завещателя. И дочь его Дженни, вышедшая замуж, не имеет права голоса в признании наследницей леди Ретедли, урожд„нную Цецилию Уодсворд. Повторяю, мы ждали вас только по желанию леди Катарины и Алисы Уодсворд. А так как последняя несовершеннолетняя, то с согласия и любезности лорда Бенедикта, е„ опекуна.