Две жизни
Шрифт:
Медовый месяц они решили провести на острове, но где, Генри до сих пор не сказал ей.
Рут предполагала, что они поедут на машине, но Генри повел ее на причал. С удобством разместившись на корме катера, они смотрели на проплывавшие мимо живописные берега. Вскоре Рут догадалась, куда они плывут — места были хорошо знакомы ей по экспедиционным временам. Однако они миновали маленькую пристань, которой пользовалась съемочная группа, и обогнули лесистый мыс.
Их взору
— О, Генри! — Рут в восхищении прижала руки к груди, догадавшись наконец о его замысле. Дом — по архитектуре и по окружающему ландшафту — был почти точной копией того, в котором они познакомились.
— Я хотел, чтобы хоть что-то напоминало тебе о родине. Мы сможем бывать здесь довольно часто, да и для детей это удобное место, — сказал Генри, когда они поднялись по ступенькам на террасу.
— О, Генри, — только и смогла повторить Рут, не скрывавшая слез радости.
— Ты стольким пожертвовала ради меня! — обняв Рут, произнёс Генри.
Она отрицательно покачала головой.
— Не стоит говорить о жертвах. Я выиграла гораздо больше, чем потеряла. И самый большой мой выигрыш — ты! Кроме тебя мне ничего больше не нужно!
Руки Генри осторожно и нежно обняли Рут за плечи, но в его прикосновениях чувствовалась огромная сдерживаемая сила.
Рут посмотрела ему в глаза, и то, что она в них прочла, заставило ее сердце дрогнуть в предчувствии наслаждения. Генри поцеловал ее шею, губы, подбородок, и тело Рут обдало жаром. Терпкий мужской аромат, исходивший от Генри, сделал ее желание почти нестерпимым.
Генри перевел дыхание и принялся вновь целовать ее, страстно, неистово. Голова Рут пошла кругом. Но именно этого она и хотела. Именно этого так долго ждала.
Взяв Рут на руки, Генри отнес ее наверх, в спальню, и осторожно положил на широкую постель.
— Я бы не хотел спешить. Но… не могу больше сдерживаться… — прерывистым голосом прошептал он.
Быстро сняв с Рут одежду, он поцелуями и ласками довел ее почти до экстаза. Дикая, неукротимая страсть охватила ее. Она обняла Генри, притянула к себе и увидела, как вспыхнуло его смуглое от природы и темное от загара лицо.
— Хочу тебя! Сейчас! — простонала Рут.
Но Генри не спешил, чем едва не довел ее до безумия. Она металась под ним, обхватывала его ногами, притягивала к себе. Пламя любви жгло ее изнутри, не позволяя думать ни о чем другом.
Наконец, захваченные единым потоком чувств, они полностью слились. Ничего подобного никто из них ранее не испытывал. Рут отвечала
Вот-вот должен был произойти последний, восхитительный взрыв. И он произошел, одновременно у обоих, — грандиозный, умопомрачительный, унесший их далеко от мира сего. Они обессилено упали на смятые простыни.
Много позже, когда звезды усыпали бездонное небо, и влюбленные, проснувшись, умиротворенно лежали рядом, Генри задумчиво произнес:
— Надеюсь, мое возвращение на родину будет бескровным. И надеюсь, что, если все пройдет благополучно, я буду последним королем. Если мне удастся обеспечить свободные выборы, люди сами смогут распоряжаться своими судьбами. Хочу, чтобы наши дети жили в свободной демократической стране.
От неожиданности этого заявления Рут на время онемела. А затем, приподнявшись на локте, нежно прикусила плечо Генри и тут же провела по этому месту языком, ощущая солоноватый вкус его кожи.
— Я не загадываю так далеко, — мягко произнесла она. — Собственно, я вообще не думаю о будущем. Меня вполне устраивает настоящее.
Генри лежал не шевелясь. Ее щека покоилась на груди мужа, и Рут слышала, как быстро бьется его сердце.
— Подожди, не соблазняй меня. Я должен все тебе высказать. Выйдя за меня замуж, ты сделала шаг, который лишит тебя многого, в том числе любимой работы…
— Генри, — тихо перебила его Рут, — я сделала свой выбор. Ты для меня все на свете. Когда любишь, обязательно чем-то жертвуешь. Твой отец любил тебя и твою мать и пожертвовал ради вас жизнью. Я испытываю точно такие же чувства.
Она взглянула на Генри и увидела, что в глазах его стоят слезы. Он ответил ей восторженным взглядом и нежно притянул к себе. Когда Генри заговорил, голос его был хриплым и дрожал:
— Жизнь моя — ничто без тебя. Я всегда верил в силу любви. Передо мной был пример моих родителей. И отец действительно пожертвовал собой ради нас. Я тоже готов умереть за тебя. Но я никогда и мечтать не мог о том, чтобы кто-нибудь полюбил меня так, как матушка любила отца.
Рут нежно взяла в ладони его лицо и, снижая торжественный тон разговора, полушутливо сказала:
— Не хотелось бы, чтобы наш пример пропал втуне.
Генри смахнул слезы и, улыбнувшись, нежно обнял Рут.
— Раньше мне и в голову не приходила мысль о детях. Но теперь я только об этом и мечтаю. Я хочу, чтобы у нас были дети, и как можно скорее.
Вот когда Рут окончательно поняла, что навечно поселилась в сердце Генри.
КОНЕЦ