Двенадцать часов тьмы (Врата Анубиса - 2)
Шрифт:
Оба рассмеялись, и Крэнк замолчал первым.
– Твои дружки уже ждут, - сообщил он, кивая в сторону камина.
– Ага, так вот они где!
– Дуг Матуро осушил чашку пунша и со стуком поставил ее на стойку.
– Пришли нам бренди, ладно, Крэнк?
– Идет.
Матуро пробрался к указанному столу и уселся, встреченный ухмылками и бурей пьяных приветствий.
– Эй вы, бездельники, - пробурчал он, расправляясь в ожидании заказанного бренди с кружкой пива.
– А кто остался лавку сторожить?
– Лавка никуда не денется, мистер
– У кого в голове дурное нынче, в сочельник?
– Верно сказано, черт подери, - согласился другой.
– Да и завтра тоже, слава Богу. Выпьем за Рождество!
Все как один подняли стаканы и кружки, но замерли, когда пожилой господин за соседним столом внятно произнес:
– Рождество - забава для идиотов. Матуро резко повернулся и внимательно посмотрел на говорившего - его поразила неуместность перчаток. И действительно, зачем перчатки, когда сидишь в теплом зале у камина? Впрочем, тут как раз подоспел Крэнк с бренди, так что он пожал плечами и повернулся обратно к своим приятелям. Он пробормотал что-то такое, отчего вся его компания покатилась со смеху, потом хлопнул стопку бренди, и напряжение вроде бы спало.
– Этот праздник, - громко продолжал пожилой господин, - суть самое слабое и далекое от жизни в этой проклятой западной культуре. Покажите мне человека, празднующего Рождество, и я докажу вам, что это слизняк с глазами на мокром месте, которому до сих пор мечтается, чтобы его укачивала в колыбельке мамаша.
– Запишите это все, подпишитесь: "Иконоборец" - и пошлите в "Тайме", приятель, - бросил Матуро через плечо.
– И лучше займите-ка свой рот питьем, пока кто-нибудь не заткнул его менее приятным образом.
Пожилой господин нецензурно прокомментировал, как именно Матуро намерен осуществить свою угрозу.
– Ох, не хотел я этого сегодня, - вздохнул Матуро, отодвигая стул и поднимаясь. Он подошел к старику и схватил его за грудки.
– Послушайте-ка меня, богохульник старый. Тут поблизости полно заведений, где вас угостят дракой, на которую вы нарываетесь, так что почему бы вам не собрать свои кости и не отправиться туда, а?
Пожилой господин попытался встать, но потерял равновесие и упал обратно на стул. Его сорочка порвалась, и отлетевшая пуговица плюхнулась прямо в чашку с пуншем.
– Ну вот, теперь вы еще потребуете, чтобы я заплатил вам за порванную рубаху, - раздраженно вздохнул Матуро.
– Ну что ж, вы...
– Он вдруг осекся и уставился на открывшуюся грудь старика.
– Боже праведный, что это...
Старик стряхнул с себя руку ослабившего хватку Матуро и бросился к двери.
– Держите его!
– взревел Матуро таким голосом, что Крэнк, забыв про собственное святое правило не вмешиваться, схватил большую банку маринованных свиных ножек и швырнул ее под ноги бегущему. Содержимое банки разлетелось по полу живописным фонтаном, старик поскользнулся, тяжело упал на бок и, проехав по полу, врезался в стул у стойки, с грохотом обрушившийся на него сверху.
– Что он сделал, Дуг?
–
– А ну, разожми руку, ублюдок!
– прошипел он. Пару секунд кисть оставалась сжатой в кулак, потом медленно разжалась. Матуро начал больно заламывать локоть вверх.
– Иисусе, да у него в руке ничего нет, Дуг!
– вскричал Крэнк.
– Мы набросились на него, а он ведь ниче...
– Сними с него перчатку.
– Черт подрал, парень, мы и так уже достаточно...
– Сними с него перчатку!
Сокрушенно закатив глаза, Крэнк потянул ткань на концах большого и среднего пальцев и сдернул перчатку.
Белая морщинистая рука была полностью покрыта грубой шерстью.
– Это Джо - Песья Морда!
– объявил Матуро.
– Что?
– простонал Крэнк.
– Оборотень из детских сказок?
– Какое там оборотень! Это самый жуткий убийца, что разгуливал когда-либо по улицам Лондона. Спроси Брока из Кеньон-корт, что стало с его сынишкой. Или спроси миссис Циммерман...
– Это он погубил моего брата.
– Из-за углового стола поспешно поднялся молодой человек.
– Фрэнк был священником и как-то раз исчез и не пришел на службу, и не узнал меня, когда я нашел его, и только высмеял меня, когда я объяснял ему, кто я. Но я проследил его до места, где он поселился, а через неделю мне сказали, что какая-то обезьяна бросилась с крыши этого дома. Изуродованное тело на улице было сплошь покрыто шерстью, но я заглянул ему в рот и увидел зуб, который сам сломал, когда мы с Фрэнки в детстве играли деревянными мечами.
– Я его помню, - хихикнул старик.
– Помнится, я неплохо провел время в его теле. Боюсь только, я мало чего оставил от его обета безбрачия.
Молодой человек с возмущенным криком бросился на него, но Матуро заступил ему дорогу.
– Что ты собираешься делать, просто ударить его?
– спросил Матуро.
– Нет, должно свершиться правосудие.
– Верно, кликните полицию!
– крикнул кто-то.
– Нет, так тоже не пойдет, - возразил Матуро.
– Пока дело дойдет до суда, он давно уже улизнет, оставив в этом теле какого-то несчастного, ни в чем не виноватого.
– Он посмотрел на юношу, потом обвел взглядом остальных.
– Он должен быть казнен. Сейчас же.
Джо - Песья Морда отчаянно забился в держащих его руках, и несколько человек вскочили на ноги, громко заявляя, что не собираются становиться соучастниками убийства.
– Не здесь же, Дуг, - взмолился Крэнк, схватив Матуро за рукав.
– Только не здесь!
– Не здесь, - согласился Матуро.
– Кто со мной?
– Джон Кэролл - с тобой!
– заявил молодой человек, снова выступая вперед.
– И я, - подала голос крупная леди средних лет.
– Одну из этих обезьян выловили из реки в Грейвзенде, так у ей на пальце было надето кольцо моего Билли, а уж что шерсти на этом пальце -. я кольцо так снять и не смогла.