Двенадцать детей Парижа
Шрифт:
Он уважал власть Бога, хотя никогда ее не чувствовал, а также власть церкви. Но должен ли художник сковывать свой разум тем и другим? Истинный художник нуждается в абсолютной свободе мысли: он никого не должен бояться, даже Бога. Наверное, Пикар опередил свое время. Но все эти серьезные вопросы могут подождать. Теперь нужно сосредоточиться на главном – зарядить мушкет, о котором говорил Ле Телье.
Лейтенант, которому Кристьен рассказал об услышанном в таверне, был согласен с ним: Гриманд выдал себя.
– А его маман болеет, – усмехнулся он под конец разговора.
Кристьену
Выведя своих подопечных из церкви, Кристьен увидел восемь мушкетеров в простых камзолах, кирасах и шлемах, продувавших фитили своего оружия. Тетива лука, стягивавшая щиколотки Пепина, вызвала у них ухмылку. Сам же Пепин, несмотря на свой рост и развязные манеры, смотрел себе под ноги, как ребенок. Потом гвардейцы нашли себе новое развлечение – глазеть на Тифани, которая с трудом сдерживалась, чтобы не завязать с ними ссору.
Появился Доминик. После утвердительного кивка Баро он повел Пикара за церковь, в дом священника. Самого святого отца там не оказалось.
Зато там был Ле Телье.
– Кто этот болван? – спросил он, кивая на связанного парня.
– Пепин? Один из подручных Гриманда, – объяснил Малыш Кристьен.
– Зачем он здесь?
– Он пришел к нам, в дом шлюхи, чтобы, как он утверждает, выразить сочувствие Жоко. Сегодня днем Гриманд пришел в ярость и убил его товарища, Биго. Пепин думает, что Инфант свихнулся, и обвиняет в этом Ла Пенотье. Вот почему мы притащили его сюда. На самом деле это была идея Баро. Но если вы хотите…
– Правильно сделали. Этот парень пойдет против своего хозяина?
– Пепин ничего не знает о нашем плане. Он думает, что его ведут в Шатле. Баро расписал ему такие ужасы, что нам всем стало не по себе.
– Пепин предаст Инфанта?
– Думаю, скорее да, чем нет, но точно сказать невозможно.
– Из «Волынщика» есть вести?
– Пока нет.
Марсель сделал знак Доминику, и тот вышел. Кристьен не осмеливался нарушить наступившее молчание. Затем младший Ле Телье вернулся вместе с Крюсом, Гарнье и еще двумя мужчинами. Они с презрением посмотрели на Пикара и поклонились лейтенанту.
– Капитаны, вот один из наших осведомителей, Кристьен, – представил его Марсель. – Он пойдет с вами.
– Это необходимо? – не удержался Малыш. Он сразу же пожалел о своих словах, но уж больно неожиданной оказалась эта новость. – Я в жизни не убил никого крупнее насекомого!
Старший Ле Телье не обратил на него внимания.
– Кристьен считает, что подручный Младенца, некий Пепин, согласен предать хозяина, – стал он рассказывать своим подчиненным. – Уверенности у нас нет, но если это правда, мы можем выиграть время, а также уменьшить вероятное число раненых или даже убитых. Так что я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали.
Капитаны кивнули, и Марсель повернулся к Пикару:
– Скажи Пепину,
– Вы хотите его отпустить? – уточнил Кристьен.
– Приведешь его на Сен-Дени – а до тех пор спрячь и его, и шлюху, – а потом пустишь вперед. Пусть предупредит их, как положено, только скажет, что узнал о нас от одного из соглядатаев, какого-то мальчишки. Предупреди его, что мы ждем пять минут, а затем атакуем.
Марсель посмотрел на капитанов и склонил голову:
– С этого момента судьба графини в ваших руках.
– Вы говорили, негодяю нельзя верить, – подал голос Гарнье. – А что, если он не предаст Инфанта?
– Тогда Пепин его просто предупредит, но это ничего не изменит. Единственное, что приобретет Гриманд, – еще одного бойца, если можно так выразиться. Ради шанса всадить нож в спину Инфанту – одно из немногих умений, которыми может похвастаться эта мразь, – стоит рискнуть. Если вы не возражаете.
– Нет, я согласен, – сказал Бернар. – Мне приходилось командовать людьми в бою. Троянский конь поднимет их боевой дух. Хотя, смею вас уверить, он и так достаточно высок.
– Хорошо сказано, капитан Гарнье. Чтобы еще больше укрепить ваш боевой дух, капитан Ле Телье привел восьмерых опытных мушкетеров. Еще вопросы есть?
Кристьену стало дурно. Он едва не попросил позволения остаться.
– Этот негодяй, Пепин, – заговорил вдруг Крюс. – Если он предаст хозяина, его следует пощадить?
– Как только Ла Пенотье будет в безопасности, вы вольны поступать по своему разумению.
– А где мне взять шлем? – спросил Пикар.
– Приходи утром на бойню, Малыш Крис, – сказал Бернар. – Я вырежу тебе шлем из члена быка. Он тебе как раз подойдет.
Все захохотали. Кроме Марселя.
Кристьен тоже присоединился к веселью.
Глава 21
Символ
Неподалеку от дома Ирен Тангейзер нашел конюшню, где оставил повозку и сбрую, а Клементину там напоили и покормили. Граф де Ла Пенотье устал. От долгого путешествия в Париж его спина разваливалась на части, а сегодняшний день тянулся бесконечно. За час на куче соломы Матиас был готов отдать целое состояние. Но, вспомнив о Грегуаре, он снова сел в седло и взял спонтон.
Иоаннит проехал мимо разграбленных магазинов и зловонных пирамид из мертвых тел на мосту Норт-Дам, пересек Гревскую площадь, где лилось рекой вино и кувыркались акробаты. В тени, разморенные жарой и вином, разлеглись вооруженные ополченцы. Не похоже было, чтобы они участвовали в резне. Воинственно настроенные были где-то в других местах, бродили по лабиринту улиц, забыв о дисциплине и движимые лишь ненавистью. Среди них не было настоящих солдат, за что гугенотам нужно было благодарить Бога. Настоящие солдаты справились бы с работой гораздо лучше.