Двенадцать месяцев. Февраль
Шрифт:
– Так я в их жизни вмешивался, поскольку в своей пустота была, - протягивая Спутнице веточку, расписанную замысловатыми узорами снежными. И одновременно ладошку ее к губам своим горячим прижал, упиваясь выражением нежности в ответном взгляде Милавы. – А теперь отпущу… Права ты, пора им самим из ошибок своих уроки извлекать. Братья мы – связь между нами особая, кровная. Доверять должны друг другу, знать, что предательство меж нас невозможно.
И так отчетливо Январь все это почувствовал – словно снова пережил.
Февраль же и вовсе стоял, не дыша, лицом став белее снега.
Она, словно сильнейший вихрь, закружила Феликса, привнеся в его жизнь новизну надрывной нервозности и суету постоянных упреков. Сложно было Спутнице прежней ему угодить! Постоянно Арина ходила с поджатыми губами, недовольство свое демонстрируя. И подарки его ей не нравились, и сам он был не так хорош, как… Январь? Константин? Кажется, так однажды в шутку заявила девушка. Да вот шутила ли?..
«Даже без влияния темных сил она была не подарок. Как могла провидица выбрать для меня ее в Спутницы из многих девушек клана потомков Дарины?» – Вдруг задался он вопросом.
И тут прозрением накатил ответ. Может и в этом есть определенный смысл? Судьбоносный умысел?
Перед мысленным взором Месяца встала нынешняя Спутница. И удивительное открытие – совсем иным взором смотрит он на нее. Не о яркости нарядов, приметности черт или изысканности украшений думает, видя Надежду. Или, если быть честным с собой, и вовсе не думает?.. Просто удивительно легко и тепло рядом с ней. Так хорошо, что непривычно – забыл Феликс, оказывается, как это хорошо, когда можно с кем-то делить каждый день, радоваться простым мелочам обыденной жизни, и в них находя что-то удивительное, подмеченное взглядом Спутницы.
И времени прошло мало с такого настораживающего появления Нади, а у Феликса словно глаза открылись. Как же он страшился прихода соклановки Арины! Годы забвения, когда он старательно отгораживался от всего, за беду великую себя терзая, превратились в один сплошной сумрачный день. И вот на его небе рассеялись тучи и взошло солнышко с теплой улыбкой, рыжими волосами и удивительно бесстрашным сердцем! Мог ли он и мечтать, что появится та, что сможет не просто принять, но и разделить его страсть к ветрам?
«Надя – совершенно особенная! Сколько Спутниц я не встречал, а со всеми в итоге расставался без печали. Но с ней… Даже зная ее так мало, уже чувствую – не смогу представить свою жизнь без нее.»
Смотрел на Надежду Феликс не взглядом мужчины, способным отметить только грациозную стать, завлекательные манеры, да губы сладкие. Видел он ее сердцем. Душой чувствовал! Оттого и способен был различить за мягкостью робкой поначалу улыбки, за зеленоватыми глазами и гибким станом добрую натуру, горячее сердце и рассудительный ум. И это нравилось Месяцу настолько, что пробуждало в его душе чувства, о которых он прежде и помыслить не мог. Желание стать для нее самым-самым… Стать лучше ради нее!
«Я
А еще – стать мудрее и ответственнее. Чтобы быть достойным ее обнадеживающей улыбки, той веры, которую она питает в зимнего хозяина своего. И там, как знать, может быть она не пожелает покинуть его по истечении срока службы?..
Как не похоже это было на восприятие Арины! Даже сравнивать нелепо…
Одна все время службы оставалась для него чуждым существом, за ширмой яркой внешности которой он так и не смог разглядеть мелочной и крикливой души. Да и не стремился. О Наде же Месяц жаждал узнать все до малейшего предпочтения, мечтал научиться угадывать и затаенную грусть, и сдерживаемый восторг. Понять, чем живет ее сердце. И особенно – доказать, что достоин ее уважения, той незыблемой уверенности, с которой она сморит на него, и может быть… еще более глубоких чувств?
Но о последнем он не позволял себе задумываться, понимая, что прежде должен искоренить страшную опасность для всех жителей мира сказочного, в том числе и для Нади.
Абрахсис! Сейчас колдун стоит на пути к его самой заветной цели. И это не предвещает злому магу ничего хорошего.
«Но больше я не буду слеп, самонадеян и предсказуем!
– Истово веря в собственное обещание, поклялся себе Месяц. – Не подведу ни Надю, ни мир родной, ни… братьев.»
Оглядываясь назад, Феликсу было отчаянно стыдно, что поначалу улыбкам фальшивым поверил, не смог наигранность и тьму, в душе Спутницы возникшую распознать, не уберег ту, что доверил ему клан потомков Дарины на время службы, а затем, закрывшись от всех и отгородившись горечью и обидой, заставил и братьев страдать от чувства вины.
– Страшно представить, что сказал бы нам отец, вместе с дядьями нам мир сказочный во хранение доверивший, если б увидел, что мы натворили!
– Горячо воскликнул Февраль, руки с посохом к груди прижимая. – А уж как я виновен перед вами, братцы мои. Простите же меня за ту боль и разочарование, что вы по вине моей вынесли!
– Как могли мы, ослепленные всесилием и гордыней, забыть, что кровные братья, и долг наш - наследие отцов оберегать, друг другу слепо веря, и на деле во всем поддерживая! – Вторил ему Январь.
– А уж раз мы – зимние Месяцы и допустили, что зло ускользнуло и смогло так укорениться в мире нашем, так нам же и предстоит всю темную скверну вычистить! Вместе! Негоже нам разделяться, друг на друга ответственность возлагая.
– Да не женюсь я, не женюсь! – Перекрикивая всех, вдруг в сердцах воскликнул словно очнувшийся Кощей, взглядом взбудораженным продолжая в пустоту пялиться. – Пока не найду ту, что любит истинного меня, а не образ бессмертного и несокрушимого воина, что сможет боль утраты моей восполнить – так и женюсь. – Но осознав, что произнес это вслух, а Месяцы в дружном изумлении на него после этого крика души уставились, смутился и – та-да-дам! – покраснел! – А… ээ… что, я один тут о личном, да?..