Двенадцать месяцев. Январь
Шрифт:
Милава была так поражена этой метаморфозой (не зря сердечко ее в этот раз на присутствие Яромира не откликнулось!), что совершенно безвольно подчинилась потянувшим ее куда-то чужим рукам. Это Февраль с Олесей осторожно девушку в сторону отводили, из-под угрозы удара выводя.
С лица колдуна вмиг пропала вся насмешливость. Милаве даже показалось, что он побелел. Но в следующий миг такая ярость во взоре его полыхнула, что ноги сами понесли девушку дальше, к дому, под защиту магии охранной. А там уже все служки Января, от Топтыгина до Рыжухи, толпились,
И вдруг совсем рядом полыхнуло! Милава, как жительница техногенного мира, сказала бы, что это комета с неба рухнула, неся всем неумолимую гибель. А на самом деле все объяснялось просто: это колдун силу свою истинную в дело пустил. Вот только Константин мечами своими уверенно огненный вал встретил, лишь покачнулся слегка, а Феликс и вовсе мгновенно вырастил ледяную стену, огонь останавливая. И так прочна была стена эта, что как ни лизали ее языки пламени, не таяла.
Тишина воцарилась неимоверная. Даже сосульки на ветках еловых не звенели, мир словно замер в предчувствии противостояния. Тем неожиданней прозвучал чей-то громкий плач. Милава даже нервно заозиралась, не сразу сообразив, что это разрыдалась душа заблудшая.
– Марьянушка? – окликнул ее колдун.
И вот удивительно, только когда он к душе девушки обращался, в голосе его что-то живое, человеческое появлялось.
– Больно мне от пламени твоего, – стенала душа, серой дымкой размываясь. – Жжет оно, силы отбирает, в ничто превращает.
Естественно, что только Милава с Олесей да сам приспешник зла тихую, полную боли, мольбу ее услышали. Но пламя пропало мгновенно, словно и не полыхало только что все от земли до неба. Константин с Февралем переглянулись, пытаясь сообразить, почему колдун отступил.
А Милава поняла, что даже для злодея одно дело – силы из чужих тянуть, и совсем другое – когда рядом душа его невесты. Зло ведь не действует избирательно, вот и за нее тоже принялось. И той частичке Олега Корыстышевского, что в потемках души этого слуги Абрахсиса сохранилась, это совсем не по нутру пришлось, мигом прекратил свою атаку.
«Почувствовала же я, как он задрожал, душу эту увидев. Выдало это его с головой. Любовь в нем сильнее тьмы. А что, если и смерти сильнее?»
И Милава, внезапной идеей загоревшись, окликнула недавнего пленителя:
– Олег! Ты хотел связать ваши души? Твою и Марьяны?
– То лишь попытка была, – зло ответил ей кузнец, глаз со Стража не спуская. Наслышан он был о стремительности, ему свойственной, боялся нападение проморгать. – Знал я, что Январь помогать не станет. Но рискнул попробовать: вдруг да угроза твоей жизни вынудила бы его уступить?
– Я помогу! – поразив всех, решительно предложила Милава, одновременно душу несчастной невесты рукой маня. – Объединю вас.
– С чего это вдруг такая доброта? – прищурился кузнец. – Или забыла ты, что я тебя в темницу черного камня кинул? Да и сейчас смертью угрожал?
На лицах Олеси, Константина и Феликса читались эти же вопросы, все трое с неодобрением на Спутницу Января косились.
– Обмен хочу предложить. Я помогу вам, а ты расскажешь о планах Абрахсиса.
Константин скептически хмыкнул. Хорошего от колдуна он не ждал, но в переговоры пока не вмешивался.
– Чем ты помочь нам сможешь? – начиная гневаться, отмахнулся Олег. – Другое дело – Январь. Сам я видел, способен он на обряд этот, силы ему хватит. Ты же… Что толку от твоего умения слышать мертвых?
– А вот и не скажи, – не обращая внимания на осторожные попытки Олеси придержать ее, настаивала на своем девушка. – Вы оба с Марьяной фактически мертвы, ты – лишь жалкая подневольная оболочка себя настоящего. Но я вас обоих слышу. Эта встреча сегодня – ее не было бы, не слышь я голоса мертвых. Что, если это знак для вас? Шанс?
– Шанс на что? – впился взглядом колдун в лицо своей недавней пленницы. И серая тень души замерла рядом с ней, вслушиваясь в каждое слово.
Выдохнув, Милава призналась:
– Шанс уйти с миром… вдвоем. Пусть не в этом мире, но за Грань я вас отправлю вместе. А там…
– Что там? – пискнула душа.
– Не мне судить, я предвзята. Но если вы заслуживаете на второй шанс, вам его дадут. Шанс на перерождение. Для обоих.
– Ты предлагаешь мне добровольно умереть? – зло зашипел колдун. И тут же рядом огненные всполохи засверкали.
– Нет! – быстро запротестовала Милава. – Я предлагаю искупление. Свободу! Шанс исправить хоть что-то из сделанного тобой. Поведай о планах Абрахсиса, помоги нам остановить его и… Ты же сам сказал, что в любом случае твоя жизнь больше не ценится. А так… вы уйдете за Грань вместе. Я… провожу.
Олеся только руками всплеснула.
– Милава, эту душу я сама провожу! Колдуну же от расплаты не уйти, – поспешно принялась она отговаривать Спутницу Января от шага необдуманного. Не было еще у той достаточно опыта, чтобы портал за Грань открывать.
– Я не уйду без Олега! Так мы разлучимся навсегда! – застенала и заметалась между ними душа.
И этот ее вскрик стал переломным моментом. Застыл на какое-то время кузнец, а затем медленно кивнул. Огненные вспышки вокруг него опали, признал он поражение.
– Убивайте, заслужил я это, – и, взглянув на Стража, спокойно мотнул головой. – Сопротивляться не буду. И хозяину моему сейчас не до этого, помешать мне не сможет.
Кощей словно только этого и ждал – взмахнул мечами своим, колдуна головы лишая. Вздрогнула Милава. Пусть и понимала, что многие жизни им отобраны, а такой вот стремительной расправы не ожидала. Константина за исполнением обязанностей Стража она тоже увидела впервые. Не дрогнула рука его, верные клинки сжимавшие. Не было в сердце Кощея сомнений, он долг свой исполнял, доверие Января оправдывая.