Двенадцать раундов войны
Шрифт:
Юрий Михайлович понял, что ляпнул, по местным меркам, бестактность, но легко загладил сказанное своим сравнением:
— У нас в гараже «уазике». Я потому и спрашиваю. Мне часто на нем ездить приходится. После длительной дороги ноги не передвигаются, спина заблокирована. Но мы вы же видели на чем приехали. Нам дорога не страшна. Как и бездорожье…
— Для «Кайена» дорога тоже не подарок, — сказал Березкин, допивая чай и отставляя от себя чашку. — У таких машин обычно узкопрофильные колеса. Диски часто летят. Приходится осторожничать. Я так слышал.
— Это уж да, — согласился круглый полковник. — Я уже три диска за год сменил. Трескаются…
— Хорошо,
Тарамов угрюмо молчал. Или же просто скромничал в присутствии круглого полковника.
— Так что вас интересует? — Круглый полковник решил, что уже пора приступать к делам, поскольку чай гости выпили.
— Сначала вопрос к вам, товарищ полковник…
Подполковник Калужный вытащил из кармана сложенный вчетверо список, полученный накануне на совещании в ФСБ, и протянул круглому полковнику. Тот пробежал список глазами.
— Что это?
— Те люди, которые состоят в банде Уматгиреева. Их домашние адреса. Два человека из вашего поселка. Конечно, в банде больше людей. Но в ФСБ есть данные только на этих пятерых. Остальные неизвестны. Дальше идут возможные связи…
— А подчеркнутые фамилии?
— Это те люди, которые могут считаться недругами бандитов. Возможно, они могут дать больше информации, чем друзья. Поэтому на них стоит обратить особое внимание.
— Можно снять ксерокопию? — Круглый полковник проявил такт и задал вопрос.
— Конечно. Хумид Цокович… — Листок перешел в руки Тарамова, тот вышел, чтобы сделать ксерокопию.
— Одно лицо, чья фамилия подчеркнута, мне хорошо известно. Это мой собственный зять. Парни из банды тоже всем нам известны. Эти… Двое, что из поселка… Мы за их домами присматриваем. Если что-то подозрительное будет, соседи сразу сообщат. Отец одного сказал, что сына больше не пустит на порог. Мать все время плачет. А после вчерашнего побоища с семьей вообще здороваться перестали. Люди проходят мимо, словно не видят их. Все погибшие полицейские — из нашего поселка. Все молодые. Отец переживает. Он хороший человек. Был когда-то замом главы районной администрации. Сейчас на пенсии. В возрасте человек. Для него это удар под сердце.
Вернулся Тарамов. Молча передал лист с ксерокопией круглому полковнику, оригинал вернул Калужному.
— Что касается второго… На родителей положиться нельзя. Отец сам с уголовным прошлым. Сын, правда, не в отца сначала рос. Но потом сломался. За домом тоже соседи присматривают. Ночью у нас по поселку сложно пройти. Слишком много собак. Никого не пропустят. Даже если одна собака кого-то знает, другие все равно облают. А днем кто же у всех на виду будет идти… После вчерашнего поддержки у них нет. Мы потеряли цвет поселка. Лучших из нашей молодежи. И еще несколько человек из окрестных сел.
Когда их будут хоронить? — спросил старший лейтенант Березкин, плохо еще знающий местные обычаи.
— Вчера похоронили, — сказал круглый полковник. — У нас, мусульман, принято хоронить в день смерти. Или, в худшем случае, на следующий день.
— Теперь по тем фамилиям, что подчеркнуты. Я попросил бы вас, товарищ полковник, послать своих сотрудников для доверительных бесед. Если мы будем беседовать, не так получится. Все, что можно, собрать… Любые сведения. Причины неприязни, конфликтные случаи и тому подобное. Вплоть до сорта сигарет, которые курят бандиты. Можно это сделать?
— Сделаем… — твердо пообещал полковник. — Куда
— В республиканскую ФСБ, полковнику Дагаеву. Все к нему стекается.
— Я знаю Дагаева. Отправим.
— Отлично. Теперь вопрос по поводу самого выезда полицейского спецназа. Каким маршрутом автомобили покидали поселок?
Подполковник Тарамов, поскольку все взгляды были устремлены на него, пожал плечами.
— Как обычно. С базы. База спецназа у нас на окраине поселка, сразу за «пожаркой». У нас с пожарными даже стадион общий. А что вас волнует?
Калужный некоторое время молчал, подыскивая правильные и убедительные слова. Он знал, как не любят силовые структуры, особенно полиция, искать в своих рядах предателя. Но здесь было только два варианта. Или свои, или посторонние. Для убедительности Юрий Михайлович решил даже сослаться не на свое собственное мнение, а на мнение ФСБ, хотя этот вопрос на вчерашнем совещании в ФСБ даже не поднимался.
— Аналитический центр республиканской ФСБ тщательно проанализировал ситуацию с гибелью колонны полицейского спецназа. Выводы таковы… Амир Джабраил Уматгиреев заранее подготовился к проведению этой террористической акции. Подготовка сводилась не только к выставлению боевых заграждений в местах преследования банды. Акция началась еще раньше. С нападения на дальнее село. По этому нападению вопрос выделен особо, и я к нему еще вернусь. Сейчас продолжим по делам, касающимся колонны полицейского спецназа. Итак, Уматгиреев точно знал, когда колонна выехала из поселка, и занял позицию. Следовательно, его кто-то предупредил. Предупредить могли только из двух источников. Первый вариант — у Джабраила имеется свой человек в отделе полиции района, который и позвонил ему. Второй вариант — кто-то из местных жителей наблюдал из окна за выдвижением колонны и позвонил. Сейчас ФСБ проводит биллинг телефонных соединений в этом районе, и будут выделены номера, которые были активированы. Но биллинг не даст возможности прослушать разговоры задним числом. Поэтому вам самим следует присмотреться, кто мог позвонить. Кто знал о случившемся, кто знал точное время выезда колонны. Здесь, вполне вероятно, может быть целый круг подозреваемых. И не надо спешить, не надо всем предъявлять обвинения, потому что человек мог звонить домой, соседу, любовнице, в телевизионную ремонтную мастерскую и вообще куда угодно. Но эти лица должны войти в круг подозреваемых.
— Еще один вариант не учел аналитический центр, — сказал круглый полковник.
— Вы предполагаете, что он мог выставить своего наблюдателя на выезде из села? — спросил Юрий Михайлович.
— Именно.
— Такой вариант тоже рассматривался, но оставлен без внимания ввиду того, что, при разнице стволов в полицейском спецназе и в банде Уматгиреева, у него каждый ствол был на счету. И без того он отправил четверых в дальнее село. Дополнительно распылять силы было нецелесообразно. Так решили аналитики республиканской ФСБ.
— Может быть, может быть, — неохотно согласился круглый полковник.
— Нам предоставят данные биллинга? — поинтересовался Хумид Цокович.
— Думаю, обязательно, поскольку именно вы должны присматривать за теми подозрительными людьми, что окажутся в списке.
— А вообще там, рядом с базой спецназа, дом родителей одного из бандитов, — вдруг вспомнил Тарамов. — Правда, они не поддерживают с сыном контактов. Особенно отец. Сказал, что его дом для сына закрыт… Только мать… Все плачет…