Двенадцать шагов фанданго

Хаслэм Крис

— Неужели ты не можешь сказать ему? — всхлипывала Сара. — Он говорит, что они вынуждены задержать нас, потому что у нас нет нужных документов. Неужели ты не можешь сказать что-нибудь?

Я обернулся, чтобы увидеть,

как Мерфи приглашают сесть вместе с Сарой в «лендкрузер». Слезливость вызвала бы у нее удивление в недавние моменты напряженности, сейчас же она столкнулась с напряжением, которое продолжалось и продолжалось, как хроническая дизентерия. Гвардия, по моим недавно полученным достоверным сведениям, отличалась от обычной полиции. Гвардия штрафовала на месте тех, кто путешествовал без необходимых документов, и была особенно подозрительна в отношении иностранцев, ездивших на незарегистрированных машинах. Даже небрежный обыск такого рода машины обнаружил бы дробовик, автоматический пистолет с патронами калибра девять миллиметров, пять кило кокаина, призывную карточку офицера Моралеса, выложенную мною на передний щиток, когда я покидал машину. Результаты обыска отправят «лендкрузер» в Ла-Мендиросу, где мухи приведут полицейских к мертвому арабу, двум истекающим кровью лягушатникам и одной Кровавой Мэри. Дальнейшее расследование быстро обнаружит два револьвера, зарегистрированные на двух убитых гвардейцев,

а к тому времени Сара и Мерфи окажутся в глубокой яме юридического разбирательства, из которого просто не найдут выхода. Я смотрел на нее, на ее взлохмаченную челку и опухшие от слез глаза и вспоминал выражение ее лица, когда она возвращалась с придорожной площадки на дороге в ущелье, а Мерфи в меня целился. Коп возражал диспетчеру, предлагавшему передать задержанных паре только что подъехавших гвардейцев. Подкуп с этого рода людьми не сработал бы, но любезный разговор по-испански иногда помогал обратить скверное положение в счастливое. Требовалось всего лишь несколько уместных слов.

— Пожалуйста, скажи что-нибудь, — молила Сара.

Теперь в любую минуту один из этих копов мог обнаружить что-нибудь необычное в машине Мэри. Я с трудом подыскивал нужные слова, говорящие не только за меня, но и за Альберто. Лучшего друга у меня не было.

— Идите с Богом, — пришло мне в голову. Альберто это понравилось бы.

Я повернулся и исчез в толпе, словно пробраться через нее было целью моей жизни. Двенадцатиэтажный паром готовился поднять якорь. Через пять минут я буду на его борту.

Я смогу договориться с Африкой.