Двенадцать стульев
Шрифт:
– Такую капусту грешно есть помимо водки. [145]
– Новая партия старушек? – спросил Остап.
– Это сироты, – ответил Альхен, выжимая плечом инспектора из кухни и исподволь грозя сиротам кулаком.
– Дети Поволжья? [146]
Альхен замялся.
– Тяжелое наследье царского режима?
Альхен развел руками, мол, ничего не поделаешь, раз такое наследие.
– Совместное воспитание обоих полов по комплексному методу?
145
…грешно есть помимо водки… – Возможно, очередная аллюзия на реплику одного из персонажей пьесы «Дни
146
…Дети Поволжья?.. – Бендер иронически намекает на возраст мнимых сирот: детьми их могли счесть разве что в начале 1920-х годов – именно в эту пору население Поволжья вымирало от катастрофического голода, главной причиной которого была засуха. Сбор средств «в помощь голодающим Поволжья», а затем на «ликвидацию последствий голода» – дежурные темы советской периодики начала нэпа.
Застенчивый Александр Яковлевич тут же, без промедления, пригласил пожарного инспектора отобедать чем бог послал.
В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селедки, украинский борщ с мясом 1-го сорта, курицу с рисом и компот из сушеных яблок.
– Сашхен, – сказал Александр Яковлевич, – познакомься с товарищем из Губпожара.
Остап артистически раскланялся с хозяйкой дома и объявил ей такой длиннющий и двусмысленный комплимент, что даже не смог его довести до конца. Сашхен – рослая дама, миловидность которой была несколько обезображена николаевскими полубакенбардами, [147] тихо засмеялась и выпила с мужчинами.
147
…николаевскими полубакенбардами… – На многих портретах император Николай I изображен с короткими узкими негустыми бакенбардами.
– Пью за ваше коммунальное хозяйство! – воскликнул Остап.
Обед прошел весело, и только за компотом Остап вспомнил о цели своего посещения.
– Отчего, – спросил он, – в вашем кефирном заведении такой скудный инвентарь?
– Как же, – заволновался Альхен, – а фисгармония?
– Знаю, знаю – вокс гуманум. [148] Но посидеть у вас со вкусом абсолютно не на чем. Одни садовые лоханки.
– В красном уголке есть стул, – обиделся Альхен, – английский стул. Говорят, еще от старой обстановки остался.
148
…вокс гуманум… – Точнее, «вокс гумана» (от лат. vox humana – букв. человеческий голос) – название органного регистра.
– А я, кстати, не видел вашего красного уголка. Как он в смысле пожарной охраны? Не подкачает? Придется посмотреть.
– Милости просим.
Остап поблагодарил хозяйку за обед и тронулся.
В красном уголке примусов не разводили, временных печей не было, дымоходы были в исправности и прочищались регулярно, но стула, к непомерному удивлению Альхена, не было. Остап даже заскрипел от недовольства. Бросились искать стул. Заглядывали под кровати и под скамейки, отодвинули для чего-то фисгармонию, допытывались у старушек, которые опасливо поглядывали на Пашу Эмильевича, но стула так и не нашли. Паша Эмильевич проявил в розысках стула большое упорство. Все уже успокоились, а Паша Эмильевич все еще бродил по комнатам, заглядывал под графины, передвигал чайные жестяные кружки и бормотал:
– Где же он может быть? Сегодня он был, я видел его собственными глазами. Смешно даже.
– Грустно, девицы, [149] – ледяным голосом сказал Остап.
– Это просто смешно! – нагло повторял Паша Эмильевич.
Но тут певший все время огнетушитель «Эклер» взял самое верхнее фа, на что способна одна лишь народная артистка республики Нежданова, [150] смолк на секунду и с криком выпустил первую пенную струю, залившую потолок и сбившую с головы
149
…Грустно, девицы… – Парафраз строки популярного романса на стихи А. А. Дельвига («Русская песня»): «Скушно, девушки, весною жить одной».
150
А. В. Нежданова – (1873–1950) – известная певица, звание «народная артистка» получила в 1925 году.
К месту происшествия ринулись Паша Эмильевич, Альхен и все уцелевшие Яковлевичи.
– Чистая работа! – сказал Остап. – Идиотская выдумка!
Старухи, оставшись с Остапом наедине без начальства, сейчас же стали заявлять претензии.
– Брательников в доме поселил. Обжираются.
– Поросят молоком кормит, а нам кашу сует.
– Все из дому повыносил.
– Спокойно, девицы, – сказал Остап, отступая, – это к вам из инспекции труда придут. Меня сенат не уполномочил.
Старухи не слушали.
– А Пашка-то Мелентьевич, этот стул он сегодня унес и продал. Сама видела.
– Кому? – закричал Остап.
– Продал и все. Мое одеяло продать хотел.
В коридоре шла ожесточенная борьба с огнетушителем. Наконец человеческий гений победил, и пеногон, растоптанный железными ногами Паши Эмильевича, последний раз выблевал вялую струю и затих навсегда.
Старух послали мыть пол. Инспектор пожарной охраны втянул в себя воздух, пригнул голову и, слегка покачивая бедрами, подошел к Паше Эмильевичу.
– Один мой знакомый, – сказал Остап веско, – тоже продавал государственную мебель. Теперь он пошел в монахи – сидит в допре.
– Мне ваши беспочвенные обвинения странны, – заметил Паша Эмильевич, от которого шел сильный запах пенных струй.
– Ты кому продал стул? – спросил Остап позванивающим шепотом.
Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами.
– Перекупщику, – ответил он.
– Адрес?
– Я его в первый раз в жизни видел.
– Первый раз в жизни?
– Ей-богу.
– Набил бы я тебе рыло, – мечтательно сообщил Остап, – только Заратустра не позволяет. [151] Ну, пошел к чертовой матери!..
Паша Эмильевич искательно улыбнулся и стал отходить.
– Ну, ты, жертва аборта, – высокомерно сказал Остап, – отдай концы, не отчаливай. Перекупщик что, блондин, брюнет?
Паша Эмильевич стал подробно объяснять. Остап внимательно его выслушал и окончил интервью словами:
151
…Заратустра не позволяет… – Аллюзия на книгу Ф. Ницше «Так говорил Заратустра» (1883–1884), пропагандировавшую, кстати, принципиально иные нормы поведения.
– Это, безусловно, к пожарной охране не относится.
В коридоре к уходящему уже Бендеру подошел застенчивый Альхен и дал ему червонец.
– Это 114 статья Уголовного кодекса, – сказал Остап, – дача взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей. [152]
Но деньги взял и, не попрощавшись с Александром Яковлевичем, направился к выходу. Дверь, снабженная могучим прибором, с натугой растворилась и дала Остапу под зад толчок в 1 1/2 тонны весом.
152
…сто четырнадцатая статья Уголовного кодекса… служебных обязанностей… – Бендер ссылается на ст. 114 УК УССР. Это очередной авторский намек на криминальное прошлое «великого комбинатора», отбывавшего наказание именно на Украине: считалось, что дословное знание УК той республики, где располагалось соответствующее «место лишения свободы» – характерная примета многих бывших заключенных.