Двенадцатая нимфа

Полуботко Владимир Юрьевич

Эйрик спросил:

— Если бы у тебя был свой собственный батискаф, то ты бы смог здесь пройти?

— Я бы не решился, — ответил Вальтер. — Жизнь у человека одна. — И зачем рисковать ею зря? В разные времена здесь разбилось много кораблей. Слишком много! По ту сторону рифов — там просто кладбище затонувших кораблей. Оно вытянулось на многие километры. А всё из-за того, что в океане иногда возникает сильное течение, которое увлекало корабли в эту сторону даже, когда они и видели опасность. Парусные корабли, а иногда и пароходы, особенно из числа

самых первых, иногда были бессильны вырваться из этого течения и гибли. Были случаи, когда погибали корабли, которые и вовсе не собирались заходить в эти воды, а просто следовали мимо. Теперь-то известно, по какому графику происходит эта смена течений, но прежние мореплаватели, особенно в парусную эпоху, всего этого не знали и часто попадались в эту ловушку. Единственный безопасный и широкий проход к нашему берегу находится правее от нас. На него и указывает новый маяк.

— А Старый Маяк — разве на него не указывал? — спросил Эйрик.

— И старый точно так же указывал, но почему-то решили, что он не нужен и построили новый.

Вальтер пришвартовался к торчащему из скалы железному крюку.

— Господин Лаэрт, — сказал он. — Цепляйтесь и вы. Здесь безопасно — это уже проверено.

Они вышли на плоский скалистый островок. Море было тихим, но в районе рифов волны всё-таки плескались довольно заметно.

— Вот здесь мы и были в тот день, — сказал Вальтер Лаэрту.

Лаэрт осмотрелся по сторонам.

— Похоже на то, что на этом островке очень трудно выжить тому, кто останется здесь на время бури.

— Я бы выжил, — сказал Вальтер. — Если иметь запас продовольствия и воды, то здесь можно пересидеть в безопасности, по крайней мере, неделю. Течение здесь тёплое, время летнее, а местность субтропическая, так что, выжить можно, если знать, в каком месте притаиться.

— Вы мне покажете это место? — спросил Лаэрт.

— Конечно. Оно здесь одно-единственное. Идёмте за мною.

Все четверо прошли в сторону высокой скалы, которая отгораживала островок от океана.

— Смотрите, — сказал Вальтер. — Вот эта скала выдержит натиск любой волны, которая будет идти из открытого моря. С этой стороны есть пещера, и я подозреваю, что рукотворная, потому что мне непонятно, как она могла образоваться естественным образом. Впрочем, если бы мне геологи заявили, что она естественная, то я бы не удивился. На наших островах столько всего удивительного случается, что одним чудом больше, одним меньше — это уже не имеет никакого значения.

Они подошли к тому месту, где виднелась пещера.

— К ней нужно взбираться, так просто до неё не поднимешься, — сказал Вальтер.

Лаэрт был человеком очень плотного телосложения и довольно грузным. К удивлению Вальтера, фигура которого отличалась намного большим изяществом, он легко вскарабкался на высоту десяти метров. Вальтер следовал за ним.

— Подать вам руку? — спросил Лаэрт сверху.

— Не надо, — сказал Вальтер, чему-то усмехнувшись. — Я же здесь не в первый раз и знаю каждый каменный выступ.

Они

задержались на небольшой площадке перед входом в пещеру. Вальтер оглянулся в сторону Лососевого острова: четыре дымных струйки от четырёх действующих вулканов поднимались высоко в ясное безоблачное небо.

— Красиво, — прошептал Вальтер.

— Что вы говорите? — не понял Лаэрт.

— Да это я так, сам себе. Говорю: красиво здесь! Никогда не устану любоваться своим островом.

Они вошли в пещеру. Большая и сводчатая, она уходила в глубину скалы на несколько метров, да ещё и загибалась в сторону.

— Да, сюда не смогут проникнуть никакие волны, — сказал Лаэрт. — Я тоже не представляю, чтобы такая конструкция возникла благодаря прихотливой игре природы. Тут явно кто-то поработал, но, видимо, очень уж давно.

Они тщательно осмотрели внутренность пещеры и, не найдя в ней ничего интересного, вернулись к выходу.

— Если здесь кто-то и был, — сказал Лаэрт, то он не оставил для нас никаких следов.

— Это означает, — сказал Вальтер, — что, если на острове кто-то и оставался, то он не нашёл этого убежища. И, скорее всего, не спасся.

Лаэрт усмехнулся и возразил:

— Или нашёл убежище, благополучно спасся именно в нём, но затем удалил все следы своего пребывания здесь и столь же благополучно удалился с островка.

— Всякое может быть, — сказал Вальтер, — но — маловероятно.

— Я того же мнения, — согласился Лаэрт.

Они вышли из пещеры и благополучно спустились к поджидавшим их внизу Терезе и Эйрику.

— Что там было? — спросила Тереза. — Вы что-нибудь нашли?

— Ничего там интересного не было, — ответил Вальтер. — Пустая пещера.

— Вы, я вижу, прихватили с собою акваланг, — сказал Лаэрт. — Не буду вам мешать и вернусь назад. Придётся написать отчёт о вероятной гибели четвёртого человека. За всё время бури это, кстати, единственные её жертвы, ни о каких других я пока ещё не слыхал.

Лаэрт подошёл к своему катеру.

— Ну что же, — сказал он, перелезая через борт, — рад был с вами повидаться. Приятного вам отдыха и привет Альбине!

— Да погодите вы! — сказал Вальтер. — Неужели вы никак не хотите прокомментировать недавнее бесцеремонное вторжение полиции ко мне в дом? Ведь вы же начальник полиции нашего городка!

— Какое вторжение? — удивился Лаэрт.

— Ну, как же! — удивился Вальтер и принялся напоминать Лаэрту то, что сделали недавно его подчинённые.

К его удивлению, Лаэрт слушал и ничего не понимал. К рассказу Вальтера он отнёсся с полным доверием, тем более, что он прерывался комментариями Терезы и Эйрика.

Когда рассказ был закончен, он сказал:

— Если бы я не знал вас с давних пор как человека порядочного и уравновешенного, я бы подумал, что вы меня обманываете, разыгрываете… Или вам это всё приснилось. Начальник полиции — я. И никаких полицейских к вам я не посылал. И никакого полковника полиции с описанными вами приметами я не знаю.