Двенадцатая реинкарнация. Трилогия

Богдашов Сергей Александрович

Запас топлива является основным лимитирующим фактором срока службы спутника. Химической или электроракетной двигательной установки моему спутнику надолго не хватит, и я, честно говоря, даже не в курсе, как в это время обстоят дела с плазменными двигателями. Помню, что их ставили на некоторые космические аппараты, а вот кто и когда, не знаю. Информация крайне специфическая, и в Памяти о первой жизни по этому вопросу абсолютный провал.

Короче, загрузили меня в обсерватории по полной. Пока нашёл нужного специалиста, пока через их терминологию продрался, да до сути дошёл, времени и нервов много потратил. Это я своими словами для себя вроде всё просто сформулировал, а при объяснениях учёных пришлось прилично попотеть, с их разными тонкостями разбираясь.

Буду считать, что в этом вопросе я, в общих чертах, свою безграмотность ликвидировал. Привёл свои знания в рамки существующей реальности. Тяжело иначе координировать проект, если отсутствует понимание его существенных деталей.

Сколько в стране разных жаргонов и специфических языков! Вроде все на одном языке говорим, а речь у музыканта, и, к примеру, у моряка, настолько разнится, что начни они говорить на своих жаргонах, так и не поймут друг друга без привлечения постороннего переводчика с русского на русский.

Последующие дни, пока я переваривал полученную на обсерватории информацию, были скорее отдыхом, чем работой. Тренировки я люблю, и на техническом прогоне результатов прыгнул нормально, все три раза приземлившись в зоне, обозначенной мелком тренера. Среди всех прыгунов мой результат лучший.

В Судак мы съездили дважды. Всё-таки Крым изумительно красив, и исторические памятники, построенные тут многими народами в разные эпохи, поистине уникальны. Археологу показал тройку мест с подземными захоронками, не показавшихся мне интересными. На стендах симферопольского музея ничего нужного не увидел, только своё любопытство по истории Крыма потешил. В запасниках музея, куда я попал при помощи моих новых знакомых, внимание привлекла только одна вещь — шарообразное навершие то ли жезла, то ли булавы. Без рукояти точнее определить было трудно. На ней частично сохранились рунные знаки. Сфотографировал экспонат со всех сторон, и на всякий случай перерисовал то, что можно было различить.

Попал я и в подземную крепость аланов. Впервые ощутил, какие на Земле есть природные источники Силы. Накопитель заполнил быстро, и себя заодно обследовал. Расту понемногу. Резерв свой и каналы заметно увеличил.

А за день до отъезда, на нас с женой напали грабители.

— Эй, фраерок. Цацки, часы снял, н вместе с лопатником около себя на землю положил. Потом свободен. Лялька пока с нами побудет. Не ссы, вернём живой, а то и с прибытком, — поигрывая финкой, главарь троицы, вышедшей из-за угла дома, был полностью уверен в себе. Сзади, метрах в двадцати, отчётливо лязгнуло железо. Коротко оглянувшись через плечо, увидел ещё двоих. Один из них наматывал на руку цепь. Слева высокий каменный забор, справа парапет набережной и полоска пляжа. Вокруг никого. Стемнело. Если бы не особенности моего зрения, я бы кроме тёмных силуэтов ничего другого и не увидел. До ворот нашей базы метров пятьсот, не меньше. До забора стадиона, если напрямик, то ближе метров на сто.

Засиделись мы с женой в кафешке с видом на море. До самого закрытия дотянули, любуясь закатом. Вот и нарвались на местных гопников.

Троица приблизилась, и начала грамотно расходиться. Сзади тоже затопали, но не спешат.

В критических ситуациях магов учат действовать быстро и без раздумий. В академии такие знания в подкорку мозга вбивают в самом прямом смысле этого слова. Больно и жёстко. Наставники, в своё время, вдоволь повозили нас по песку арены, прежде чем сочли подготовку будущих боевых магов достаточной.

Резким прыжком я ушёл в тень забора, приземлившись в метре от крайнего гопника. Пока он разворачивался, я задействовал заклинание Ужаса, поймав в створ поражения всю тройку бандитов. Почти беззвучно вся троица стекла на землю, только обрезок арматуры громко звякнул об камни, выпав у дальнего от меня бандита из руки. Подходившие сзади, застыли на месте, пытаясь рассмотреть, что у нас происходит. Я тут же метнулся назад, и, схватив Ольгу за руку, кинулся бегом по освободившейся тёмной улице. Геройствовать не стал. Спину прикрыл щитом. Кто его знает, что

у напавших на нас бандитов в карманах припасено, а у меня откат заклинания Ужаса ещё несколько секунд. Пробежал метров двести, прикрывая собой жену. Убедившись, что преследующие нас бандиты отстали, и в темноте нас не видят, я резко свернул в сторону, нырнув в один из переулков. Впереди, скрытая кустами, стояла машина, с погашенными огнями и работающим двигателем. Мы оббежали её по кругу, дважды перемахнув через штакетник детского садика. На дорогу выскочили уже перед забором стадиона. Оглянувшись, я вполголоса выругался. Машиной, спрятанной за кустами, оказался милицейский "бобик", с характерным набалдашником на крыше, и длинной антенной. С этой стороны улицы он был, как на ладони. Идентифицировать его принадлежность к МВД, даже с такого расстояния, для меня труда не составило. А вот его нахождение рядом с местом происшествия — это уже плохо, очень плохо. Засада оказалась не простая, а с силовым прикрытием. То-то у меня гопники не укладывались полностью в нужный типаж. Две секунды потерял, пока режущее глаз несоответствие высматривал. Почти прозевал манёвр троицы на охват. Ботиночки одинаковые их подвели. Решили видимо, что такие мелочи мне в темноте не разглядеть. Так бы и получилось, но хромовые парадно — выходные ботинки, это один из брендов Афганистана, вещь узнаваемая. Любимая обувь спецназа. Другой армейской обувки в жарком климате надолго не хватает. Ой, не верю я, что по Алуште бандиты ходят в одинаковой армейской обуви, которую даже в армии не вдруг достанешь.

Тропинка, протоптанная через газон и кусты привела к дыре в заборе. Один из металлических прутьев был выломан, и мы, с нашими поджарыми фигурами, пролезли на стадион вполне свободно. К себе в номер не пошли. Переночуем в кабинете завхоза, от которого он мне доверил ключ, на случай срочных вечерних телефонных звонков. Для Ольги там есть кушетка, а я в кресле покемарю. Может, я и ошибаюсь, но мне нынешнее происшествие не нравится. Больше всего это на имитацию ограбления похоже. Раздумывая над тем, кому и зачем оно нужно, проворочался часа два. Версий много, а точных сведений никаких. Задремал, когда начало светать.

— Похоже, кто-то сильно не хочет, чтобы ты попал на чемпионат, — сделал Семёныч вывод из моего рассказа, когда я поймал его перед завтраком.

Я пришёл примерно к таким же результатам, только немного с другой стороны. Тренер предполагает интриги в области спорта, а я опасаюсь, что всё куда сложнее. Причину он назвал верную, но вот кто за ней стоит? КГБ или военные? На версию комитетчиков работает наличие милицейской машины, а на участие военных — здоровые лбы в армейских ботинках.

— Мы сегодня уезжаем. Добираться до столицы буду сам. Семёныч, я тебе сумку с вещами оставлю, довезёшь до Москвы? — озадачил я тренера, кивнув головой на сумку, стоящую на лавочке.

— Как поедешь? — поинтересовался он, подкинув сумку на руке.

— Пока не знаю, — покривил я душой, не желая говорить правду, скорее из суеверия. Тренеру я доверяю. Он человек порядочный, и надежды на меня у него нешуточные.

Маршрут я успел проработать. В фойе главного корпуса были вывешены расписания движения местного транспорта. Так что на материк выберусь, нигде не засветившись, а дальше — ищи ветра в поле. Нет сейчас ни у кого такой возможности, чтобы быстро отслеживать передвижения граждан на разных видах транспорта. Ну, не во всесоюзный же розыск меня объявят.

Со спортбазы мы выбрались через знакомую дыру в заборе. Оба были налегке, и шустро дошли до автовокзала.

Феодосия встретила нас буйством цветов на газонах и бесконечной полосой пляжа. Сам городок буквально вытянулся вдоль побережья. Мы купили билеты на "Комету” до Анапы. До отправления ещё полтора часа. Самое время послоняться по чудесному курортному городу. По совету местных жителей мы сходили в Юбилейный парк, чтобы посмотреть на фонтан Айвазовского. Оказывается, знаменитый художник подарил в 1887 году городу мощный источник пресной воды. На пятьдесят тысяч вёдер в день.