Двенадцатая реинкарнация. Трилогия

Богдашов Сергей Александрович

Должно быть, оторвали От неба лоскуток, Чуть-чуть поколдовали И сделали цветок. [2]

— Я эту песню играть не буду. Мне пивзаводские в пятом классе фингал подвесили, — бурчит наш клавишник. Переглядываемся, и начинаем ржать, я даже к стене привалился, чтобы с ног не рухнуть. Юра, поглядев на нас, присоединяется чуть позже.

— У меня музыкальная школа была в их районе, и такая папка для нот с выдавленным скрипичным ключом и ручками — верёвочками.

Вот они до папки и докопались. Хотели отобрать и с горки на ней кататься, — рассказал он сквозь смех, — Папку я отстоял, а хулиганов какая-то тётка шуганула, но по шее надавать мне успели и под глаз засветили.

2

Екатерина Серова «Незабудки в глуши»

С улыбающимися лицами выходим на сцену. Ещё полчаса музыки, побольше медленных танцев из-за умоляющих взглядов девушек из зала. И последним — битловский Yesterday.

Коля повёз наших девочек по домам. Эдуард, бросив на бегу кофр с саксофоном на полку, скрылся вместе с поджидавшей его девушкой. Творчески он использовал свободное время. Его саксофон нам не в каждой песне нужен, вот он и успел потанцевать, да ещё и девчонку видную отхватить. Заперли в кладовке всё ценное, включили мою хитрую сигнализацию, сидим, пьём кофе.

— Не представляю, что завтра будет, — улыбается Алексей, — Сегодня уже в зале битком было, а завтра друзей с собой потащат. Видел, как всем понравилось?

— Нам сегодня дождик помог. Многие просто в ЦПКиО не пошли, — вносит свою толику скепсиса Юра.

— Те, кто у нас был сегодня, в парк уже не пойдут. Я туда ходил в прошлые выходные. Ничего интересного, — Александр поставил пустую кружку и посмотрел на часы, — Побежали бегом, скоро последний автобус.

Почему старт последнего автобуса всегда так резок и агрессивен? Таксисты умерли бы от зависти, увидев, на что способен Икарус, удирающий в парк.

До дома пять остановок. Идём под моросящим дождём, безнадёжно машем с обочины редким автомобилям. Вот и осень пришла в наш город.

Глава 12

С Михаилом Натановичем договорились встретиться в час. Сразу же после звонка решил, что никаких чудес больше являть не буду. Рано мне во что-то всерьёз вмешиваться. Впервые за все мои прожитые жизни мне комфортно в психологической матрице этого парня и я стараюсь своё сознание вытаскивать лишь изредка, в крайних случаях. Живу, как юноша, думаю, как он и мне близки его восторги и интересы. Несколько раз высунул свой нос пожилого циника, чего только не перевидавшего, потом дня три плевался. Мы оказались во многом близки, разве что девушки нам разные нравятся, да лично мои восторги от зарубежных шмоток и прочих товаров равны нулю. Ну, при любовании всякими импортными штуками я стараюсь совсем исчезнуть. Убрать своё сознание поглубже. Сейчас модно ими восторгаться, более того, они возведены в культ. Белой вороной мне быть ни к чему. Начни оспаривать превосходство фирмы — дураком прослывёшь.

Через пару месяцев мне так глубоко уже не спрятаться будет. Понемногу ослабевает влияние Павла на выбор поведения и сиюминутные реакции. А так не хочется…

Как назло на глаза частенько Ельцин попадается, то по областному телевидению покажут, где первый секретарь обкома что-нибудь открывает, то в газете фотография. Знать бы наверняка,

сам он, по недомыслию пойдёт в будущем делить страну на таких невыгодных условиях, или длина поводка у него была отмеряна незримыми кукловодами. Бросить партбилет, взять власть, преодолеть коммунизм и бескровно перейти от рабовладельческого социализма к свободному обществу — это поступки. Кто ещё смог сказать на партийном съезде:

— Партия должна освободить себя от любых государственных функций.

Про такое даже думать боялись, не то что вслух говорить.

Странно, если бы и дальше он побеждал так же легко, оказавшись на привычном для капиталистов поле финансово-кредитных отношений, со страной, увязшей в кредитах. Шансов на победу столько же, как у новичка, севшего сыграть с гроссмейстером шахматный блиц. И ещё, мне очень интересно, зачем Россия приняла на себя все долги бывшего СССР.

— Михаил Натанович, Вы же вроде и врач, но в то же время постоянно с техникой возитесь разнообразной. Вот это-то чудо как к Вам попало? — я рассматриваю схему и чертёж магнитного сепаратора. По крайней мере на чертежах так написано.

— Возникла идея, что такое устройство может улавливать самые мелкие частицы. Например, отдельные виды клеток крови, — покусывая шариковую ручку, не спеша объясняет профессор. Так, у меня нехорошие подозрения начинаются.

— И тут Вы вспомнили про мои магнитные способности?

— Что? А нет, хотя…

— Больше ста грамм не дам. Мне тренироваться надо, — отодвигаюсь я от него вместе со стулом.

— Да что ты, что ты. Не нужна нам пока твоя кровь. Этот аппарат только на бумаге существует. Слишком уж заманчивая идея вырисовывается. Просто нужные нам частицы настолько малы, что и их магнитное поле по сути своей ничтожно.

— Михаил Натанович. Когда ракету для космоса делали, сколько разных учёных было? Я имею ввиду — разных по профилю. Кто двигатели, кто сплавы, кто топливо изобретал. С Вашим сепаратором скорее всего так же надо. Одни должны искать способ увеличить магнитное поле за счёт конструкции, другие изготовить материалы с аномально высокой магнитной проницаемостью, третьи думать, как им увеличить нужные Вам малые частицы или их поле.

— Да как их увеличишь? Это же кровь, — досадливо отмахнулся профессор.

— А я откуда знаю? Введите раствор какой-нибудь, сорбенты пробуйте, — я импровизировал на ходу. Для техники и медицины будущего никаких сложностей нет. Но там материалы и технологии абсолютно другие.

— Раствор точно нет, могу объяснить…

— Михаил Натанович, я Вас умоляю, где я и где понимание крови…

— Ну да, ну да. Кстати, Павел, я про тебя с Тахчиди говорил. Лучший офтальмолог в городе. Сейчас я тебе его телефон запишу. Только напомни ему, что ты по моей просьбе звонишь.

— Спасибо, обязательно позвоню. У Вас с Виктором Семёновичем получилось что-нибудь? — вспомнил я нашу последнюю встречу.

— Вроде вырисовывается работоспособная схема. Он просил спросить, где ты про мембраны узнал, — профессор подал мне листок с написанным им телефоном врача.

— Где узнал? Если честно, то в туалете. Отец у меня «Науку и жизнь» выписывает, вот и попалась статья на глаза…

— Аха-ха-ха, охо-хо-хо-хо, ой, не могу, — под конец профессор закатился совсем уже неприличными тонкими повизгиваниями, — Иди уже, чуть не уморил. Обязательно ему расскажу. Посоветую кабинет сменить, чтобы лучше думалось… и журналов ему туда, журналов побольше…