Двенадцатая реинкарнация. Трилогия
Шрифт:
— Просыпайся, соня. На завтрак опаздываем. — Николай, мой сосед по гостиничному номеру, с перекинутым через плечо полотенцем, прошлёпал по полу босыми ногами, направляясь в душ. Я дождался, когда он начнёт там плескаться, и осторожно отодвинул край матраса. Проплешина светлого металла чётко выделялась на покрашенной поверхности уголка моей кровати. Ощупал это место со всех сторон. Геометрия уголка сохранена, а вот толщина металла изменилась. Там, где нет краски, стенки уголка заметно тоньше.
Память подсказывает два совпадения. Свойства и форму
На Земле экстрасенсов принято считать мошенниками. Натанович как-то мне рассказывал, что когда Розу Кулешову изучали его коллеги, у нас в Свердловске, то они вынужденно приняли такую точку зрения. Иначе, с них бы потребовали объяснение, как такое возможно. У женщины много раз брали биопсию (срезали кусочки кожи на анализы), она месяцами жила на зарплату уборщицы, за свои деньги ездила на обследования в Москву, но разгадка её способностей так и не нашлась.
Поэтому на Земле все воздействия магией или "силой мысли" изначально принято считать фокусами. Выход простой, как всё гениальное — то, чего наука не может понять н объяснить — не существует.
— О чём задумался? — жизнерадостно поинтересовался Николай, когда мы двинулись на завтрак.
— О гномах… — буркнул я, действительно соображая в это время, что как раз о магии гномов я почти ничего не знаю. Не дали мне тогда способностей к ней, вот и прожил ту жизнь учеником оружейника, да воином второго ряда в хирде. Для первого молод был.
— А, знаю. Это такие маленькие, смешные, пузатые коротышки. У друга статуэтку видел. Бородатый пузан в колпаке, — хохотнул Коля.
Спорить я не стал. Пузатые гномы действительно есть. В основном среди торговцев и владельцев трактиров. По их виду и сложилось мнение обо всей расе. Остальные гномы из пещер и своих поселений выходят редко, поэтому другие расы и видят их не часто. Зато среди них найти пузатых кузнецов, например, весьма проблематично, собственно, как н других ремесленников. Как-то не завязывается жирок, если ты у жаркого горна часами молотом машешь, или тяжёлые кожи мнёшь. А уж про шахтёров и говорить нечего…
— Нормальные они. Чуть пониже тебя, зато в плечах шире, раза в полтора, — за гномов мне стало обидно. Весёлый, трудолюбивый народец. Мне бы таких, как они, хотя бы десяток среди людей найти, можно было бы таких дел наворотить. Со станками, да с электроникой…
— На кой они тебе сдались? — примирительно поинтересовался Николай, немного понизив тон и свою степень весёлости. Почувствовал видимо, что мне не очень приятны его хохотушки.
— Книгу буду про них писать, — я это ляпнул как-то вдруг, словно мысль витала вокруг меня давно, а тут я ухватил её за хвост.
— Не, не напечатают, — Николай даже шаг сбавил, уйдя в размышления. — Нет там идеологического пафоса, а потом, если это фантастика для молодёжи, то как ты там творческий посыл выразишь? А метод социалистического реализма как применишь?
— Э-э, Коль, ты где слов-то таких нахватался? — поинтересовался
— Я же не сразу стихи писать начал. Сначала написал два рассказа и повесть, небольшую. Отправлял всё к нам, в "Уральский следопыт". Ну, и получил ответы от редакции, — глядя в сторону, признался Николай.
— Домой вернёмся, дашь почитать, — требовательно сказал я. — Ты сам-то понимаешь, что сейчас немного всё изменилось?
— Ой, да что там изменилось…
— Коля, не дуркуй. Твои песни залигованы, скоро даже Мелодия пластинку выпустит. С песнями, где ты указан, как автор. Это для тебя всё вроде бы мелочи, а для редактора уже нет. Для него ты — состоявшийся официальный автор. Ты понял? — я поймал его взгляд. Робкая улыбка, и слабая надежда, — Идём завтракать, жрать хочу, аж скулы сводит, — я распахнул двери и пошёл объедать гостиничный буфет. Аппетит реально разыгрался не на шутку.
На предстоящую репетицию я притащил из фойе стул и поставил его на краю сцены, со своей стороны. Пару раз пришлось одёрнуть техников, которые покушались на его целостность. Это мой дежурный слон в засаде. Задумал я одну пакость… ну, просто иногда мне тоже нравится эпатаж.
На пятой песне, где у нас был намечен выход гитариста Цветов, я вышел вперёд, и усевшись на стул, стал наигрывать гитарные фокусы, в стиле Томми Эмануэля. Последние пару месяцев я заменил обычную получасовую разминку, отказавшись от обычных этюдов в пользу такой манеры игры. Тогда-то и обнаружил, что подобные вещи играть могу только сидя. Дело в том, что играя стоя, с гитарой на ремне, я теряю в технике. Объяснить сложно, но сидя, я могу играть больше и техничнее. Так как я начал шпилить на полном звуке, не заметить меня было сложно. Музыканты, поняв, что слышат что-то непривычное, притихли. Даже Дюжиков, уже подстроивший гитару, замешкался.
— Сергей, — окликнул я в микрофон гитариста Цветов, — На репризе вступай, — и через четыре такта махнул ему грифом своей гитары, уходя на повтор темы.
Да-а, мы "сделали"! Я сам чуть со стула не сполз на пол, когда услышал. Круто вышло, что уж говорить. Отвернул на пару секунд свою морду влево, чтобы меня не видели, сумел восстановить дыхание и напялить на лицо покер фэйс.
— Ну что, у меня есть предложение, эту песню начать так. Пока я тут наигрываю. Сергей выходит и подключается, а потом вместе идём на вступление к песне, — я показал рукой в сторону Дюжикова.
— И часто он у вас так "наигрывает"? — услышал я вопрос Намина, случайно усиленный одним из микрофонов, находившимся неподалеку от него.
— Да там, собственно, ничего сложного нет, зато звучит всё очень эффектно, — чуть слабее донёсся в колонках голос Алексея, который затем повторил фрагмент из мной сыгранного на своей гитаре, показывая Стасу
— "Вот же тихушник", — улыбнулся я про себя. Алексей мою разминку слышал всего пару раз, и то со стороны, но ведь запомнил же и подобрал. Просто так, с ходу, такое вряд ли сыграешь.