Двенадцатый Ковчег
Шрифт:
– Мне всё равно, где он будет работать и сколько придётся ждать.
– Это тебе сейчас кажется, а жизнь долгая.
Она вдруг бросилась на колени, обняла его ноги:
– Я хочу быть его женой, только его!
– Вы же видитесь только на каникулах, и он… не относится к тебе серьёзно. Не было разговоров о свадьбе до сегодняшнего дня!
– Потому что это само собой разумелось!
– Мне нужно знать, где он будет работать. Ты привыкла жить в достатке, в цивилизованных условиях. А вдруг его пошлют на Северный полюс? Половину каждого выпуска отправляют туда, в подземные
– Папа, если ты любишь меня, если хочешь, чтобы я была счастливой… я поеду за ним, хоть в подземный город, куда угодно! Я умру без него! Он самый лучший человек на Зее, и счастье, что он за столько лет не встретил другую девушку и не передумал жениться на мне.
– Хорошо, я поговорю с ним завтра. Может, со временем удастся устроить его на нормальную должность.
– Тогда я перееду вместе с ним. Он хочет свадьбу в январе, пусть так и будет!
– Почему ты плачешь? Он не сделал ничего плохого, надеюсь?
– Он не сделал ничего плохого, он не мог! Папа, я так его люблю!
– Ты придумала это себе! Что ты можешь знать о любви? Девичьи фантазии, книжки… посмотрим на его назначение.
Бен приехал утром и сразу заподозрил неладное – у Мэлори были заплаканные глаза. Зашёл к Гибсону-старшему.
– Ты приехал в отпуск?
– Да, на недельку отпустил наставник. Мы были в горах, меня он вымотал, но и сам вымотался не меньше. Думаю, решил передохнуть.
– Бен, ты не торопишься со свадьбой? Неизвестно, куда пошлют работать. Может, в Космос, и надолго. Что будет с Мэл без родных и знакомых? Она совершенно не приспособлена к самостоятельной жизни. Я доверяю тебе и спокойно из-под своего крыла отдам её под твоё. Но не могу отдать в неизвестность.
– К середине января я буду знать о своём назначении. Но давайте спросим у Мэл, согласна ли она пойти за мной, куда пошлют? Она столько лет ждёт, что я стану её мужем, слушается меня с первого слова. Я оставляю ей список книг, она мне их пересказывает. Вы обратили внимание, какая у неё речь? А поговорите с ней об истории хотя бы. У неё весной был не самый высокий балл по математике, она за лето решила сто задач, что я ей оставил. Я наказал её – она неделю стояла в углу на коленях по полчаса в день. Я, конечно, не контролировал, но не сомневаюсь, стояла. Она говорит правду, не притворяется, не кокетничает. Не обижает прислугу, я уверен. Ни разу я не слышал от неё ни об одном конфликте. Я десять лет воспитывал себе жену. Я, мальчишка, поверил вам, взрослому человеку, что вы отдадите мне её в жёны. Позовите её, она тоже вам поверила!
– Не знаю, чем ты её привязал, тут в ногах у меня валялась. Но она маленькая, избалованная, выросшая в любви и достатке глупышка…
– И у меня она будет в любви и достатке. Я же Разведакадемию кончаю, а не какой-нибудь заштатный колледж!
– Ладно. Не надо было вам говорить о решении, я виноват. Она с ума сойдёт и возненавидит меня, будет считать, что я мешаю ей быть счастливой. Пусть попробует жизнь, какая есть. Захочет вернуться, не выдержит – приму. Женитесь. Мэл, где ты там!
Она вошла и остановилась.
– Ты правда стояла в углу за оценку по математике?
–
– Иди к себе, будет вам свадьба!
Отец смотрел сокрушённо, а Бен улыбался покровительственно.
Ей очень хотелось броситься ему на шею…
– Спасибо, папа, спасибо тебе! – И убежала.
Неделя пролетела, как один день.
Он вернулся в академию, и продолжался марафон. Вечером возвращался в свою комнату, и на экране над столом была одна фраза – в какой аудитории ему надлежит быть в девять утра.
До Рождества оставалось всё меньше времени. Наставник особенно налегал на тренажёр. Ему предлагалось три вида задач по сложности и три попытки в каждом заходе. За решение задач начислялось сто баллов, пятьдесят или двадцать. Он на все попытки выбирал по сто. Только два раза ушёл с нулями.
Тесты стали скоростными, секунда на ответ. Он был вымотан до предела, но держался.
В тот день, как обычно, на экране стоял номер аудитории – первый корпус, двести семнадцать. Он зашёл без семи минут. Сел за свободную парту. И следом в двери показалась Илона и прошла прямо к нему. Последний парень вбежал вместе со звонком.
Они с Илоной одновременно протянули руки и переплели пальцы. Ничего не менялось. Когда он видел её, Мэл становилась просто маленькой девочкой, которая будет его женой.
В аудиторию вошли три человека – ректор, старший наставник и незнакомый пожилой человек. Все встали.
– Садитесь, друзья. Поздравляю вас от всей души с окончанием Разведакадемии. Суммарный балл вашей группы выше последних пяти. Сегодня вечером прощальный ужин, и вы разъезжаетесь по домам на Рождество. Это святое, близкие ждут вас. Назначение на работу придёт каждому на электронную почту, все детали на месте. После ужина обязательно проверьте экран, не исключены дополнительные требования. Встретимся в шесть вечера в малом зале, форма одежды парадная.
И ушли. Несколько секунд в аудитории была оглушительная тишина. Потом все шумно поднялись с мест. Бен и Илона стояли, обнявшись, и молчали. Первыми ушли из аудитории, держась за руки.
А вечером Бен сказал ей, свадьба в январе, он любит эту девочку.
– Я для неё царь и бог, и она делает, что я скажу, не раздумывая. Представляешь, меня отпустили на неделю, и я не удержался, поцеловал её грудь. Она не протестовала, я могу делать с ней всё, что угодно. Разозлился на себя, а наказал её. Порядочная девушка не должна этого позволять! На тебе никто не женится! Будешь стоять в углу на коленях… Она стояла!
– Ты просто деспот, тиран какой-то. Пользуешься её покорностью для самоутверждения! Бедная девочка…
И они снова обнялись. Так было после любой разлуки на день, на месяц, на полгода. Это было не удовольствие, не наслаждение. Они словно растворялись друг в друге. Этого им было достаточно, независимо от того, когда они встретятся снова и встретятся ли когда-нибудь.
Теперь он сидел перед экраном, положив голову на руки. Сказать Мэлори, что её ждёт? Но не зря никто не знает своей судьбы.