Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
А мама сказала, что не хочет никуда идти. В скафандре ей наверняка станет дурно, кроме того, от яркого света у нее всегда голова болит.
— Не глупи, дорогая. Может, это единственный шанс в твоей жизни, — сказал Па, а мистер Латем заверил, что светофильтр шлема умерит яркий свет.
Мама всегда сперва упорствует, а потом сдается. Наверное, у женщин просто нет характера. Например, вчера она купила модный лунный костюм и хотела надеть его к обеду в Зале с видом на Землю. Она пожаловалась, что слишком располнела для такого костюма. И верно, костюм прикрывал не так уж много.
—
Мама все-таки надела костюм, выглядела великолепно и держалась как королева.
И на этот раз все вышло так же. Мама все же решилась. Мы вошли в помещение, где висели скафандры; на другом его конце был шлюз. В обеих его дверях были иллюминаторы и через них видна была Луна. Хотя на стеклах были фильтры, она выглядела раскаленной — так ярко светило солнце. Скафандры висели в два ряда и напоминали кожу, снятую с людей. Пока мистер Перрин брал расписки у своих туристов, я успел все облазить.
— Малыш может побыть в кафе, хозяйка за ним присмотрит, — сказал мистер Перрин и попытался погладить братишку по голове. Тот чуть не откусил ему руку.
— Спасибо вам, мистер Перкинс, — сказала мама. — Так, пожалуй, будет лучше всего, хотя мне было бы спокойнее рядом с ним.
— Меня зовут Перрин. Не беспокойтесь, о нем хорошо позаботятся.
Почему-то взрослые говорят при детях так, словно те ни слова не понимают по-английски. Неужто они всерьез думали, что от малыша будет просто отделаться?
— Я иду с вами, — воинственно объявил он. — Ты обещала.
— Послушай, Милый Бэби, — мама попыталась его урезонить, — твоя мамочка ничего не обещала… — теперь она говорила для самой себя. Карапуз врубил шумовые эффекты.
— Ты сказала, что разрешишь мне пойти туда, куда можно Дики. Ты обещала мне, когда я болел. Ты обещала, обещала… — и понес, чем дальше, тем громче.
Мистер Перрин почему-то смутился.
— Ричард, — сказала мама, — образумь ребенка. Это же ты обещал ему…
— Разве я, дорогая? — удивился Па. — По-моему, дело здесь проще простого: если мы обещали ему, то давай возьмем парня с собой и все.
Мистер Перрин откашлялся.
— Боюсь, что ничего не выйдет. Вашему старшему сыну подойдет дамский скафандр, а для малыша у нас ничего нет.
И пошло, и пошло… Карапуз в любую минуту мог довести маму до белого каления. Мама, при случае, так же воздействовала на Па, а он, в свою очередь, обращался ко мне как к третейскому судье. Одним словом — цепная реакция, где в конце цепи был я. Наконец, они решили, что я останусь и буду опекать нашего сопляка.
— Но ты же сказал, Па… — начал было я.
— Мне все равно, — оборвал он меня, — но моя семья не должна ссориться на людях. Ты слышал, что сказала ваша мать?
Я был в отчаянии.
— Подумай, Па, — я изо всех сил старался говорить спокойно, — если я вернусь на Землю, ни разу не надев скафандр, тебе придется подыскать для меня другую школу. В Лоуренсвиль я не вернусь — меня там засмеют.
— Хватит, молодой человек. Это мы решим, когда будем дома.
— Ты же твердо обещал мне…
— Я сказал — хватит! Дело кончено!
Мистер Латем все это время молча стоял
— А я считал, что вы — человек слова.
Я сделал вид, что ничего не слышал, но не мог же я допустить, чтобы папу подозревали в необязательности. Я быстро переменил тему.
— Слушай, Па, может, мы еще сможем выйти все вместе. Что ты скажешь насчет вон того скафандра?
Я указал на вешалку, что была отгорожена барьером с дверцей. Там висели дюжины две скафандров и среди них — маленький; его башмаки едва достигали пояса взрослого скафандра.
— Что? — Па просветлел лицом. — О, это то, что нужно! Минутку, мистер Перрин! Вот же маленький скафандр.
— Мы не сможем взять этот скафандр, сэр.
— Почему это?
— Эти скафандры — личная собственность и не выдаются на-прокат.
— Что за ерунда! Ведь Резерфорд — государственное предприятие. Этот скафандр нужен моему сыну.
— Но это невозможно.
— Я обращусь к директору.
— Попробуйте. Этот скафандр сделали специально для его дочки.
Свершилось. Мистер Латем позвонил директору. Па поговорил с ним, директор поговорил с мистером Перрином, а потом — снова с Па. Директор согласился одолжить скафандр, но он не мог приказать мистеру Перрину взять с собой маленького ребенка.
Мистер Перрин заупрямился и его можно было понять, но Па все же уговорил его. Наконец-то мы надели скафандры, проверили запас кислорода и включили рации. Мистер Перрин напомнил нам, что следует разговаривать на одной частоте и больше слушать его, чем говорить, а то мы рискуем не услышать ничего, кроме самих себя. Потом мы вошли в шлюз, и он строго приказал держаться вместе и не соревноваться в беге и в прыжках. Мое сердце было готово выскочить из груди. Внешняя дверь открылась, и мы вышли на Луну. Это было чудесно, чудеснее, чем мне снилось, но я был слишком возбужден, чтобы анализировать свои чувства. Солнце было ослепительное, я никогда не видел такого, а тени чернильно-черные, в них ничего не было видно. Не было слышно ничего, кроме голосов в наушниках, и это тоже было необычно. Мягкая пыль, словно дым поднималась от наших шагов, а потом медленно оседала. Ничего не двигалось. Более мертвый пейзаж просто невозможно вообразить. Мы шли, держась компактной группой. Я держался поближе к братишке, а то он вдруг обнаружил, что может прыгать на двадцать футов. Я хотел его шлепнуть, но разве можно отшлепать человека в скафандре? Абсолютно без толку.
Потом мистер Перрин остановился и начал рассказывать:
— Мы пришли на Чертово кладбище. Скалы-близнецы позади вас вздымаются на пять тысяч футов, еще никто не смог покорить их. Из-за сходства с человеческими фигурами шпили получили имена, взятые из земных мифов: Вельзевул, Тор, Шива, Сет… — он называл одно имя за другим. — Селенологи еще не пришли к единому мнению насчет того, как возникли эти странные образования. Некоторые полагают, что они появились в незапамятные времена, когда на Луне еще были воздух, и вода и действующие вулканы… — говорил он то же, что можно прочесть в любом номере “Спейсуэйз Мэгэзин”, но когда перед тобой Луна — это совсем другое дело.