Дверь в темную комнату
Шрифт:
Мы как ошпаренные выскочили во двор и заметались из стороны в сторону – что делать? Куда бежать? Кругом безлюдный поселок, глухой лес… Александр привалился к дверному косяку и накрыл ладонью кровоточившую рану на плече.
– Тебя ранили?
– Ерунда, – поморщился он. – Нам не об этом нужно думать.
– Попробуем уйти лесом, – предложила я.
Громов тяжело сглотнул, обернулся на крыльцо, куда с минуты на минуту должны были выскочить бандиты Бориса, – взглянул на меня, кивнул, крепко сжал мою ладонь здоровой рукой, и мы побежали – сначала по асфальтированной дорожке, потом по раскисшей после дождей дороге, а дальше – в темный лес, через бурелом, куда глаза глядят!
Колючие ветки стегали меня по лицу, раздирали в клочья одежду, я то и дело спотыкалась, пролезая через бурелом, почти падала, но каждый раз меня удерживал Громов. Иногда спотыкался
– Бежим… Ну же… Бежим!.. Иначе нас догонят!..
А нас действительно догоняли. Ищейки Завьялова висели у нас на хвосте. Я отчетливо слышала, как трещат сухие ветки под их тяжелыми сапогами. Иногда они останавливались и принимались палить во все стороны, в щепки разбивая бурелом. Они гнались за нами, как охотничьи собаки, а у нас почти не было сил, чтобы оторваться от них – Громов был ранен, я – измотана. Они наверняка нас поймали бы. Шум и треск неумолимо приближались. Дело могли решить считаные минуты, но нам помог случай… Я просто споткнулась об очередную кочку, а Громов не успел меня удержать, и мы кубарем повалились на землю, больно ударились о какой-то пенек и свалились в овраг – прямо на спутанные окаменевшие корни деревьев. Громов схватился за раненую руку и застонал. Он навалился на меня всей своей тяжестью и прерывисто дышал – было ясно, что дальше бежать мы не сможем. Я замерла и зажмурилась в ожидании неминуемой развязки, лежа под ворохом опавшей листвы на промозглой холодной земле. Я слышала, как приближается шум – бандиты Бориса должны были нас найти с минуты на минуту. Прижатая к земле, без единого шанса пошевелиться, я чувствовала, как пропитывается лесной влагой и сыростью одежда. Меня затрясло. Или это Громова колотит озноб? Не разобрать…
А потом рядом с нами послышались голоса.
– Черт бы их подрал… Ну, попадутся они мне… – просипел первый голос.
– Куда они только делись? – спросил второй.
Кажется, на несколько минут, когда ботинки преследователей топали прямо у нас над головами, я перестала дышать.
– Должно быть, они все-таки оторвались…
– Пытаются выйти к трассе. Там-то мы их и поймаем!
Затрещали ветки, несколько раз ночную темноту осветили вспышки выстрелов, еще какое-то время эхом отдавались голоса наших преследователей, а потом все стихло. Прошла минута… одна, другая… И я наконец-то перевела дыхание и пошевелилась. С тяжелым вздохом перекатился на другой бок Громов, зажмурился, замер. С трудом пошевелив онемевшими конечностями, я кое-как села, привалилась спиной к корявому дереву и посмотрела на Александра. Он словно не замечал меня – продолжал сидеть с закрытыми глазами, закрывая рану рукой. Я заметила, как тоненькой струйкой сочится у него между пальцев кровь.
– Тебе срочно нужно в больницу, – выговорила я.
Громов сглотнул комок в горле, поднял на меня какой-то разом потухший взор.
– Сам как-нибудь, – просипел он.
– Давай, я хотя бы посмотрю…
Он не стал сопротивляться. Позволил мне снять с него пальто, расстегнуть рубашку. Он не возражал, когда я оторвала от своего шикарного платья кусок ткани и перевязала ему рану. Только когда я затянула узел, он вновь поднял на меня глаза.
– Ты кто такая? – тихо спросил он.
Я ждала этого вопроса – боялась, но ждала. Не так я себе представляла этот разговор! Я думала, что припру к стене гнусного афериста и мошенника, предъявлю ему обвинение в убийстве Романа Самойлова, заставлю рассказать об афере с Павлом. А в итоге… Я сижу на холодной сырой земле в лесу и перевязываю простреленную руку человеку, который пытался меня спасти, который, несмотря ни на что, не предал меня, не бросил и не выдал. У меня просто язык не поворачивался сказать ему всю правду.
– Меня наняли расследовать убийство Романа Самойлова, – стараясь не встречаться взглядом с Громовым, ответила я. – Люди Бориса поймали меня в квартире Романа, когда я производила там обыск – надеялась найти хоть какие-то улики. Естественно, мне пришлось выкручиваться и врать… Вот я и сочинила историю о том, что была союзницей Самойлова в похищении бриллиантов, – я говорила и старательно завязывала самодельный бинт. – Вот. Все! Теперь не будет так сильно болеть. Но в больницу я бы на твоем месте все же обратилась.
– Ерунда. Пуля прошла насквозь. Заживет, как на собаке, – криво усмехнулся Громов. – Так, значит, ты расследуешь убийство Самойлова? И как же ты вышла на меня?
– У него на автоответчике куча входящих и исходящих
– Кто тебя нанял?
– Родственники Самойлова, – сказала я – и прикусила язык. А были ли вообще родственники у Романа Самойлова? Но то ли Громов был не в курсе семейных связей своего друга, то ли я так умело соврала, но он ничего не возразил, лишь горько усмехнулся и спросил:
– И чего же ты хотела от меня?
– Хотела докопаться до правды – узнать, что это за история с чемоданом, полным бриллиантов?
– Что ж… Ты слышала правду. Я не соврал Борису… Это они хотели его убить, заманить на стройку и пристрелить…
– Кто – они?
– Они – Борис и Арина…
– Арина? – переспросила я. Где я могла слышать это имя? И вдруг сообразила: – Арина Домская – совладелица клуба «Мандарин»!
– А ты, я смотрю, далеко продвинулась в своем расследовании. Все верно, Арина Домская. Арина, Борис и Роман – владельцы клуба «Мандарин».
– Что же это за кейс с бриллиантами, который они никак не могут поделить? – спросила я.
– Полгода тому назад хозяева «Мандарина» прочухали, что кто-то распространяет в их клубе наркотики, принялись искать этого человека, вынюхивать… И в итоге вышли на какого-то толстосума – настоящего наркобарона, который зарабатывает миллионы, занимаясь нелегальным бизнесом. И была у этого человека одна особенность – он не просто получал деньги, а вкладывал их в драгоценные камни… и за долгие годы скопил целое состояние. Вначале и Арина, и Роман, и Борис собирались сдать этого наркобарона в полицию, но, как только они узнали о бриллиантах, планы их изменились… У них в руках был компромат на таинственного наркобарона, к тому же они знали о наличии драгоценных камешков – грех было этим не воспользоваться. И они начали шантажировать наркобарона – потребовали от него бриллианты взамен на компромат. Естественно, что этот тип не хотел огласки и вынужденно согласился на все условия вымогателей. Вот только была во всем этом деле одна незадача – обитал этот тип в Павловске. Тогда они и придумали план обмена бриллиантов на компромат. Было условлено, что наркобарон оставит чемодан с бриллиантами в камере хранения железнодорожного вокзала. За заветным кейсом должен был приехать Роман, он должен был оставить в камере чемоданчик с компроматом. Так бы все, скорее всего, и произошло, но… Борис и Арина – никто из них не хотел делиться с компаньоном… С этого все и началось… Первой затеяла смуту Арина. Она предложила Роману обмануть их компаньона – Борьку, заключить сделку самостоятельно. В их троице Борис всегда был на вторых ролях, ничем особо не интересовался, ни в каких делах не участвовал, даже в истории с бриллиантами… Тогда Арина и предложила, чтобы они с Романом первыми приняли участие в дележе бриллиантов. Предполагалось, что Роман заберет кейс на полпути от Зеленограда. На заброшенной стройке его будет ждать Арина, и они разделят большой куш. А все, что останется, они привезут в Зеленоград и там еще раз поделят камешки, но на этот раз в присутствии Бориса и уже – на троих. И все было бы отлично! Роман согласился на эти условия. Да только вот один нюанс возник… Арина вообще ни с кем не собиралась делиться камнями!.. Она хотела заполучить их все одна! Рандеву с Романом она назначила только с одной целью, чтобы его там убить и забрать кейс.
– Вот так, значит… Но Романа убили не на той заброшенной стройке, – напомнила я Громову.
– Да… – Он умолк, болезненно поморщился и схватился за плечо. Я вдруг сообразила, что мы так и сидим в промозглом овраге, а высоко у нас над головами тревожно шумит лес.
– Нам нужно отсюда выбираться, пока бандиты Завьялова не сообразили, что мы остались в лесу, – спохватилась я.
– И то верно… – заторопился Громов. – Черт знает, сколько времени мы здесь провели. – Он посмотрел на наручные часы, потряс их, приложил к уху. – Черт! Стоят! Должно быть, промокли, когда мы провалились в овраг…
Я тоже давно потеряла счет времени – возможно, сейчас уже глубокая ночь и скоро забрезжит рассвет? Я запрокинула голову – верхушки деревьев раскачивались на ветру, изредка между ними мелькало мрачное черное небо. Я вздохнула – делать было нечего, нужно как-то выбираться. Хватаясь за иссохшие корни деревьев, я выкарабкалась наверх. Затем помогла выбраться Громову. Он стискивал зубы и хрипел, когда я тащила его вверх. Потом мы еще долго бродили по лесу, дергаясь и замирая, как затравленные зверушки, от каждого шороха. Последние несколько метров Громов еле шел – ему явно стало хуже. Меня буквально начинало трясти, когда я оборачивалась и видела его бледное лицо с огромными погасшими глазами.