Дверь в Зарабию
Шрифт:
Впрыгнув в джинсы, она надела пеструю рубашку с длинным рукавом, предусмотрительно выглаженную и вывешенную в шкаф Ромом, зашнуровала кроссовки, причесалась и, бросив последний взгляд в зеркало, выбежала из гостевых апартаментов, которые мысленно уже называла «своими».
Примчавшись в столовую, Мира с удивлением обнаружила, что там еще пусто, Господин Щепа и Пия сервировали стол в отсутствии семейства.
– А где все?
Пия молча пожала круглыми плечами.
– А что сегодня на завтрак? – Мира решила подготовиться заранее ко всякого рода
– Милосская крупа с тушеным горным баладоном.
– Горный баладон целый или кусками?
Пия напряженно смотрела на Миру.
– Ну, целиком его затушили, с головой, или на куски порезали?
– На куски… – Пия силилась понять, чего хочет от нее странная девочка. – Если надо, я могу принести вам голову…
– Ой, нет, спасибо, я на диете. А вы не в курсе, почему никого нет?
Пия пожала плечами. Господин Щепа разложил тарелки-вилки и направился к выходу, в дверях он столкнулся с близнецами. Наверное, за время своей службы в этом замке он всякого навидался, поэтому никак не отреагировал на внешний вид кузенов, зато Мира уставилась на них во все глаза. Лысый Том, как в коконе, был в желтых бинтах, снаружи оставался лишь кончик носа, да водянистые глаза настороженно посматривали, как сквозь щель танка. Если с Томом все было понятно, то Жофрен… На левой скуле у него красовался переливающийся всеми оттенками лилового синяк, сдержал– таки Том обещание «дать Жофрену по башке», а на носу у него болталось нечто вроде самодельных очков для подводного плавания, крепившихся где-то за ушами.
– Это что такое? – слегка опешила Мира.
– Он боится, что у него выпадут глаза, – слегка невнятно из-за повязок ответил Том.
Пока Мира хлопала ресницами, пришел Велор.
– А где бабушка? Доброе утро, папа.
– Ей нездоровится, отнесу завтрак ей в комнату.
– Нездоровится? – вытянулось лицо девочки. – А…
– Сначала позавтракаем, ладно?
А что оставалось делать? И тут Велор заметил необычный вид дорогих кузенов. На всего его вопросы они блеяли что-то невнятное. Мире не очень-то хотелось, чтобы они перешли на конкретные ответы и отец хоть что-нибудь понял, поэтому она напомнила, что остывает горный барабан, и надо немедленно садиться его есть.
Завтрак прошел в тягостном молчании. Мира отправляла в рот ложку за ложкой крупу, пахнущую арбузом, кусочки тушеного мяса и думала только об одном: поговорил Велор с Нингой или нет? На близнецов, представлявших теперь и вовсе безобразное зрелище, она старалась не смотреть, чтобы лишний раз не расстраиваться. Ведь ей не хотелось, чтобы в доме кто-нибудь серьезно пострадал от ее присутствия, просто так получилось случайно.
Слопав свои гигантские порции, близнецы убрались из столовой, Мира осталась с Велором.
– Па-а-а… – начала она.
– Я поговорил с матушкой, она наотрез отказалась. Сказала, или я – или он, вдвоем нам под одной крышей не жить.
– Пап, – оживилась Мира, – смотри, как все чудесно складывается! Дед едет сюда, а бабушка в Белый Лес! Там тихо, спокойно, то, что надо для нервной
Над ухом Миры раздалось тихое покашливание, это Ром, пребывая в состоянии невидимости, пытался координировать процесс беседы и не дать девочке наговорить лишнего. Услышав это покашливание, Мира замолчала, чувствуя, как начинают гореть щеки.
– Думаю, уговаривать ее бесполезно, – Велор будто не услышал предложения дочки.
Глаза Миры готовы были наполниться слезами.
– Но если ее поставить перед фактом, – улыбнулся Велор, – тогда другое дело.
Девочка затаила дыхание.
– Твои гостевые покои сообщаются с другими почти такими же, правда, двери туда заколочены, но открыть их не составит особого труда.
– Спасибо, папочка! – Мира бросилась к нему на шею.
Велор неловко приобнял девочку и осторожно, будто боялся обжечься, погладил пламенные кудряшки.
– Папуль, мы сами все сделаем, – пробормотала Мира, уткнувшись носом в его пиджак, от него пахло чем-то очень знакомым, но в то же время давно забытым, – и дверь раскурочим, и деда привезем, ты иди, отнеси бабуле завтрак, она, наверное, совсем уже проголодалась.
– Хорошо, – Велор отстранился и улыбнулся. – Дверь рядом с зеркальным шкафом. Она прикрыта стенной обивочной тканью. Ты скажи своему флоину, он отыщет.
– Я все понял, – раздался голос из воздуха. – Ой… извиняюсь.
Ром сконфузился, что так глупо выдал свое присутствие. Велор рассмеялся.
– Па, мы пойдем?
– Идите.
Мира выскочила из столовой и бегом к себе.
– Яра!
– Да? – тирамиса причесывалась, сидя в кресле.
– Мой отец чудесный человек!
– Так, так, – Яра отложила гребенку, – рассказывай.
– Он разрешил перевезти сюда дедушку!
– Чудесно, а бабушка разрешила?
Мира замялась.
– Бабушка не разрешила, – материализовался Ром, – мы перевозим дедулю под покровом ночи в режиме страшной тайны. Сначала мы чуть не погорели с Ярой, теперь будем гореть с дедом.
– Ром, ты что, против? – возмутилась Мира.
– Что ты, как можно, я люблю жизнь, полную опасностей и приключений. Если б не боялся высоты, наверняка пошел бы в космонавты.
– Все ясно. Значит, ты против, – нахмурилась девочка. – Но, можешь оставаться при своём и размышлять о космонавтике, отдирая ткань от стен в поисках двери в соседние комнаты.
– Надо простучать, – тяжело вздохнул Ром, – чего лишние беспорядки наводить. Где он сказал? У зеркального шкафа?
– Да, где-то там. Действуй.
Пока Ром возился у шкафа, Мира посвятила свободное время любимому питомцу: Аксельбант был накормлен, причесан, а его лоток вычищен.
Простучав стену, Ром определил местонахождение двери.
– Яра, можно воспользоваться вашими когтями?
– А что надо сделать? – она мгновенно оказалась у шкафа.
– Нежно и аккуратно разрезать ткань здесь и здесь.
Спустя пару мгновений, операция была завершена, золотистую ткань словно острая бритва разрезала.