Дверь во тьму (сборник)
Шрифт:
Вот только Керт был совсем рядом. Он прыгнул к Лэну, и клинок из слепящей тьмы вонзился в грудь моего Младшего.
— Ты всегда был романтичен. Слишком. — Керт не был глупым бандитом из дешевого боевика и сказал эту фразу, уже повернувшись ко мне, ловя мое движение. И я замер, глядя как Лэн оседает на усыпанный стеклом пол, а из груди его тянется видимая лишь Настоящим взглядом дымчатая полоса. Мечи Летящих забирали что-то у своих жертв… Вот только на этот раз, похоже, Керту достался лишь Мрак.
Нападать
И меч Керта перерубил меч Туака у самой рукояти. Не зря оружейник говорил о плохой стали… Еще через секунду Керт ударил меня — не мечом, а ногой, и я упал на пол, отлетев к самой стене.
Странно — я не боялся. Керт подходил ко мне, и прорвавшие ботинки когти на его ногах царапали пол. В руку мне больно вонзился осколок зеркала. Спина ныла от удара. Моей второй, взрослой, сущности уже не было. А я не боялся.
Может быть, я и сам по себе уже взрослый?
Рука Керта сгребла воротник Крыла, приподняла меня:
— Все, Данька.
— Ты хорошо рисовал, Керт, — выдавил я, жадно глотая воздух.
— Я и сейчас рисую. Хорошо рисую.
— Жалко, что я не увижу.
Осколок зеркала по-прежнему был в моей руке — тонкая стеклянная игла. И эту иглу я аккуратно вонзил Керту в живот.
Руки Керта разжались. Он уронил и меня, и меч. Стал медленно, почему-то клацая зубами, вытягивать осколок из тела.
У меня было лишь несколько секунд. Я нагнулся, хватая меч Керта. И вскрикнул от боли в обожженной руке.
Мечи Летящих не для меня. Наверное, во мне слишком много Света…
Носком ботинка я пнул меч, и тот послушно скользнул по полу, зазвенел, скатываясь по крутым ступенькам винтовой лестницы. Потом звон смолк — как-то сразу, видно, меч упал в проем. Но есть и еще один клинок…
— Затягиваешь, — сказал Керт, наступая ногой на меч Лэна. Видимо, он тоже не мог воспользоваться чужим оружием, мечом Крылатых. — Но я сильнее.
Конечно, сильнее. Мне все-таки четырнадцать… А ему двадцать. И в нем сила Тьмы, он на своей территории.
— Если бы не Лэн… — Керт скосил глаза на своего бывшего Младшего. — Ты бы умер в горах. Обидно. Зря я его отпустил. Паршивец.
Очень спокойно, равнодушно он пнул Лэна в бок.
Лэну, разумеется, теперь все равно…
Мне — нет.
В этот удар я вложил все силы, что еще оставались в Крыле. И всю точность, которую мог дать Настоящий взгляд. Я толкнул Керта на Потаенную дверь.
Не знаю, чего я хотел. Чтобы Керт расшибся о камень или…
Керт пролетел метра три, прежде чем ударился спиной о Дверь. И она распахнулась — легко, словно ее открывали по сто раз на дню, — настежь, прямо в яркий солнечный свет, в толпу, спещащую по лдной улице незнакомого
Летящий не издал ни звука. Он боролся молча — выбросил вперед руки, и из пальцев выдвинулись, цепляясь за дверной косяк, тонкие длинные когти. Керт смотрел на меня, балансируя на грани миров, а за спиной его шли люди. Шли совершенно спокойно, не оглядываясь.
Может быть, они его и не видели. Но вот на Керта свет солнца действовал. Он еще пытался втянуться обратно в дверь, но руки его уже каменели, и черная перепонка крыльев осыпа#лась невесомой угольной пылью — на идущих людей, на освещенный порог, на Потаенную дверь.
И вряд ли это пройдет бесследно…
С легким хлопком тело Керта взорвалось, рассыпалось прахом — и лишь теперь люди внизу шарахнулись в разные стороны. И в тот же миг стена вокруг Потаенной двери не выдержала. Солнечный свет разъел ее, как струя пара — кусок льда. Каменная кладка с грохотом обрушилась наружу, и наступила тьма.
Потаенная дверь исчезла.
Я подбежал к проему, из которого плескало холодным ветром. Камни еще падали вниз — до земли было метров двести. То, что осталось от Керта, провалилось в мой мир.
В глубине души я чувствовал, что мог бы убить его и сам. Взять меч Лэна, ударить в тот миг, когда Керт пытался забраться обратно. Но хорошо, что этого делать не пришлось. Потому что я не должен был его убивать своей рукой… не хотел бы.
Здорово он все-таки рисовал.
Я отошел от стены, вернулся к Лэну, сел рядом и стал неумело щупать пульс. Стоило глянуть один раз на его рану, чтобы бросить это занятие.
Но я все равно искал удары сердца, которое уже не билось.
7. Я теряю друга
Я так и сидел возле обвалившейся стены, держа на коленях ножны Настоящего меча и глядя на неподвижного Лэна, когда ко мне подбежал Солнечный котенок.
— Я знал, что ты не ошибешься, — только и сказал он.
— Ты все знаешь наперед, — без всякой злобы ответил я.
— Нет, Данька! Я не думал, что… что Лэн.
Он подошел к Лэну, потрогал ему лицо лапкой. Потом потерся мордочкой о щеку. И где-то в пустоте, которая была внутри меня, вспыхнула маленькая теплая звездочка.
— Котенок, ты же теперь сильнее! Ты вырос! Ты почти Настоящий волшебник, оживи его!
— Мне мешает «почти», — пробормотал Котенок и подошел ко мне. Минуту мы смотрели друг на друга, потом я сказал:
— Все нормально, да? Последняя Потаенная дверь на Землю разрушена, Солнца здесь по-прежнему нет, мой друг погиб. Все хорошо.
С гор доносились порывы холодного ветра, словно обрадовавшегося случаю побывать внутри неприступной прежде башни. У ветра был запах гари, сладкой гари сгорающих людей.