Дверь во тьму (сборник)
Шрифт:
Раб может быть смел и благороден. Он может быть горд и величествен, а лицо его прекрасно. Не это делает его слугой свободных.
Правда снаружи, а не внутри. Истина приходит лишь через другого человека.
Нет хуже проступка, чем сделать слугу господином, — кроме единственного: сделать свободного рабом.
Мой отец забыл истину — и потому я стою перед вами
Уммилис, слышащий неслышимое, привел юношу к Эйлар на третий день обучения. Старик шел медленнее обычного, хотя двое, не имеющих имени, поддерживали его под руки. Юноша шел следом, без охраны, но с ящерицей-воротником на шее. Рубиновые глазки ящерицы неотрывно следили за Уммилисом — он имел право приказа. Лишь увидев Эйлар, ящерица переместила немигающий взгляд на свободную.
— Я отдал ему все, что имел, — тихо сказал Уммилис. — Он понимает язык, может говорить и знает, где находится.
Эйлар кивнула — она не сомневалась в возможностях Уммилиса. Но хороший труд требовал награды.
— Ты можешь сократить свое имя, Уммили. Ты доволен?
Старик кивнул. Но слова Эйлар словно не затронули его.
— Боюсь, я не обрадуюсь так сильно, как должен, госпожа. Мой разум гаснет — он слишком много отдал… и слишком много взял.
— Ты хорошо служил роду Ваас, — ласково ответила Эйлар. — Ты можешь спокойно умирать, старик.
Уммили кивнул.
— А теперь ответь на последний вопрос, Уммили. Кто его хозяин?
— Я не знаю.
Эйлар нахмурилась:
— Он так глуп? Стоило ли возиться с ним трое суток?
— Госпожа… — В голосе Уммили мешались почтение и страх. — Он подчинялся многим в своем мире. Очень многим. Но он не считает себя рабом.
Эйлар вздрогнула. Посмотрела на юношу — тот оставался неподвижен, лишь иногда косился на ящерицу, способную в любой миг разорвать ему горло.
— Ты хочешь сказать… — голос Эйлар дрогнул, — что он свободный?
— Нет, госпожа. Он подчинялся многим. У него не было слуг. Но он считает себя свободным человеком.
Мгновение Эйлар размышляла. Потом кивнула — и ящерица-воротник перескочила на шею Уммили. Юноша потер оставшийся на коже красный рубец.
— Ты хорошо служил, Уммили, — ласково сказала девушка. — Попрощайся с друзьями. Ты знаешь, что говорить, а что нет. Потом прикажи ящерице исполнить то, что она должна.
Старик кивнул.
— Пойдем, — кивнула Эйлар юноше. — Мы погуляем по саду… и поговорим.
Я, Эйлар Ваас, клянусь — и клятва моя верна, ибо я стою на своей земле. Во мне не было веры в чужака. Он был рабом — потому что сдался отцу живым. Он был рабом — ибо повиновался нелепым законам неизвестных ему людей. Он был рабом — ведь никто не подчинялся его приказам.
Но я помнила основы порядка — и во мне проснулся страх. Отец не мог ошибиться — значит, я должна
Я, Эйлар, думала так.
Сад замка Ваас… Немногие свободные видели его красоту, а что до рабов — какую цену имеет их мнение? Раб может оценить красоту, может создать ее, может стать ее частью. Но лишь свободный способен увидеть прекрасное таким, какое оно есть на деле.
Эйлар Ваас и чужак из другого мира шли по прозрачным дорожкам из каменной воды, теплой и мягкой на ощупь Они миновали поляну пылающих цветов, вспыхивающих разноцветным сиянием, когда на них садились огненные пчелы. Они остановились на деревянном мостике, перекинутом через Сиреневый пруд, — и долго стояли там, вдыхая сладкий аромат, рождающий в душе радость и щемящую тревогу о будущем. Они взобрались на Музыкальный холм, и черно-белые камни под ногами вызванивали печальную мелодию, которая рождалась однажды и никогда больше не могла повториться. И там, на вершине холма, опустились на изумрудную траву, мгновенно сплетшуюся в мягкие, украшенные белыми цветами кресла.
— Как тебя звать? — спросила Эйлар, хотя и знала ответ.
— Александр.
— Это имя раба, — ответила Эйлар. И почувствовала обиду, что проверка оказалась столь простой.
— Рабы не имеют имен вообще, так мне говорили.
— Не имеют имени низшие рабы, им незачем его иметь. Те, кто хоть чем-то может быть полезен, носят имя — слишком длинное для свободного человека.
— У наших миров разные законы. Впрочем, иногда меня зовут другим именем — Саша.
— Ты не хочешь признать очевидного, раб, — ответила Эйлар. — Скажи, ведь в своем мире ты подчинялся другим?
— Да, но лишь тем, кому я согласен был подчиняться. Никто из них не назвал бы меня рабом. И в любой миг я мог стать выше их и отдавать приказы.
Он смотрел на Эйлар, и в глазах его было больше любопытства, чем страха.
— Когда мой отец забрал тебя из твоего мира, ты даже не пробовал сопротивляться. Это поступок раба.
— Это поступок разумного человека. Твой отец был сильнее меня, он вышел из воздуха, словно для него не существовало расстояний. Я не знал пределов его силы, я не хотел рисковать. Но мне было интересно происходящее.
Эйлар вздрогнула — так мог ответить и свободный. Но перед ней сидел раб!
— Ты хочешь сказать, что в твоем мире люди одновременно рабы и свободные? — спросила она. — Это невозможно.
Александр кивнул:
— Нельзя быть немного несвободным. Мы знаем это.
Эйлар кивнула:
— Если вы не можете быть свободными — вы станете рабами. Мой отец завоюет ваш мир.
Александр улыбнулся:
— Наверное, это будет очень трудно сделать. Ты не знаешь силы нашего мира. Его злой силы…