Дверь. Альбом
Шрифт:
Помолчав, он добавил:
— Мы должны помнить об этом, маленькая леди Лу. Возможно, это заставит вас быть более осторожной. Холмс, трагическая и загадочная фигура, стал одним из участников этого дела после первого убийства. В каком-то смысле он помешал его плавному развитию, нарушил тщательно разработанный план действий, как, кстати, это сделала Маргарет Ланкастер в то утро.
— Маргарет вмешалась в это дело? Каким образом?
— Она велела вынести из дома клетку для птички. А в клетке были ключи Эмили. Понимаете? Холмсу не нужны были ключи. Во всяком случае, не так уж нужны, чтобы убивать Эмили. Но кому-то они очень понадобились…
В
— Только один вопрос, Лу. И отвечайте быстро. После убийства миссис Ланкастер кто-нибудь сжигал что-то похожее на фотографию или толстый картон? На старинную фотографию с позолоченными уголками? Вам это что-нибудь говорит? Я думаю, но не уверен в этом, что этот картон был взят из дома Ланкастеров.
На крыльце напротив послышались голоса, а мне нужно было быстро соображать.
— У них много старых фотографий. Некоторые наклеены именно на такого рода картон. Но мне кажется, что ни одной не пропало. Правда, в последнее время я не очень часто у них бывала. У них также был старый альбом с фотографиями. Маргарет отдала его моей маме.
— Маргарет отдала его вашей маме? — спросил Дин задумчиво, медленно выговаривая слова. — Когда? После смерти ее матери?
— Да. Он сейчас где-то наверху и, кажется, все еще завернут.
— Завернут? Вы хотите сказать, что когда она отдавала его вам, он был завернут в бумагу и перевязан? Лу, мне нужен этот альбом. Я должен получить его как можно скорее. Я приду к вам в двенадцать. И не открывайте дверь, пока не услышите моего голоса. Зажгите свет на крыльце и посмотрите, я ли это. Обещаете?
Я согласилась. К моему изумлению, он осторожно поцеловал меня в губы.
— Это в благодарность за то, что ты такая хорошая девочка, — сказал Дин и скрылся в темноте.
И только когда он ушел, я вспомнила, что не спросила его о траве, которая вызывает аллергию.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Соседи покидали дом Ланкастеров. Слышались их приглушенные торжественные голоса и тихие шаги. Было удивительно, что даже миссис Тэлбот говорила шепотом. На тротуаре они разделились на две группы. Тэлботы пошли направо, а остальные — Джим, Дэлтоны и мама — в мою сторону. В темноте их лица казались четырьмя чуть покачивающимися белыми воздушными шарами. Это впечатление усиливалось еще и тем, что они молчали. Когда они приблизились ко мне, я увидела, что Джим идет несколько впереди, глубоко засунув руки в карманы и о чем-то думая.
У дороги, ведущей к нашему дому, он остановился и повернулся к остальным как человек, на что-то решившийся.
— Послушайте, я, конечно, не могу надеяться, что вы честно ответите на мой вопрос, но не думаете ли вы, что он был замешан во всей этой истории?
— О нем уже много лет никто ничего не слышал, — сказал Брайан Дэлтон. — Но если уж вы подняли этот вопрос, то почему Ланкастеры? Он любил Эмили, если даже предположить, что ненавидел старую леди.
— Да, у него было достаточно причин, чтобы не любить ее, мне кажется! К чему все эти тайны? — снова спросил Джим. — Еще пару дней назад я ничего не знал. Мне рассказала об этом Лиззи, горничная Тэлботов. Я выпытал у нее, если хотите. И Джордж Тэлбот еще ничего не знает. Это типично для нашего Полумесяца. Я молчал из-за Джорджа, но теперь хватит! Об этом следует рассказать.
— Он был таким же ненормальным, как я, — коротко заметил Брайан Дэлтон.
— Вы узнаете его, если увидите? Кто-нибудь из вас узнает? — настаивал Джим.
Все они сомневались. Сам же Джим, как мне показалось, никогда не видел этого не известного мне человека, во всяком случае с тех пор, как стал взрослым. Он нервничал от нетерпения. Я почувствовала это по его голосу.
— Он может находиться рядом с нами. Он может быть вашим Джозефом, Дэлтон! Или нашим новым дворецким. Наш дворецкий очень странный человек. Если он действительно дворецкий, тогда я горничная!
— Джозеф работает у нас много лет, — сдержанно возразил Дэлтон.
— Но Джон Тэлбот тоже пропал много лет назад, — продолжал настаивать Джим.
Я выпрямилась на своем стуле. Значит, они имеют в виду Джона Тэлбота, человека, нарисованного углем, чей портрет валялся в конюшне, о котором Лидия только недавно сказала, что он был добрейшим человеком. Однако какое-то время его считали сумасшедшим. Но не все!
Тут заговорила мама своим ясным интеллигентным голосом.
— Ты говоришь чепуху, Джим. Многие годы мы скрывали от Джорджа эту неприятную историю. Ты хочешь, чтобы Джордж узнал об этом? Или чтобы полиция узнала?
— Полиция? Боже мой! Почему это следует скрывать от полиции? Они должны знать все. Что это за заговор молчания? Если Джон Тэлбот хорошо относился к Эмили, откуда вы знаете, что она не впустила его в дом? И именно в прошлый четверг? Она могла думать, что он вполне нормальный, а он вдруг потерял над собой контроль. А потом убил ее. И вы хотите скрыть все это, чтобы вновь не раздувать старого скандала? Или еще почему-то?
— Послушай, Джим, — сказала Лора Дэлтон. — Если бы кто-то из нас действительно считал, что Джон Тэлбот способен на это, мы не стали бы ничего скрывать. Но мы так не считаем, вот и все. То, что было раньше, преступление. Но вызванное совсем другими мотивами. Это была страсть. Эта женщина разбила его жизнь, лишила семьи.
— Пусть кто-нибудь скажет моей жене, — обратился ни к кому в частности Брайан Дэлтон, — что в этом виноват не он один!
Но Джим не слушал его.
— Тем не менее он застрелил женщину, с которой убежал, и был посажен в тюрьму для ненормальных преступников. Ведь так? А теперь он здесь? Кто-нибудь из вас знает это?
Не получив ответа, он возмущенно сказал:
— Вот видите! И я не должен говорить об этом полиции! И все вы будете довольны! Так вот, я говорю вам сейчас, что все сообщу полиции, нравится вам это или нет! Боже мой! Подумать только: вы были скорее готовы посадить меня на электрический стул, если бы до этого дошло, чем признать, что человек, которого в другом штате под чужим именем судили за убийство, был Тэлботом, который до этого жил в Полумесяце!
Он возмущенно отвернулся от них и пошел к своему дому, а они стояли и смотрели на него.
Мама вошла в дом, не заметив меня. Когда я прошла за ней в библиотеку, она ни о чем меня не спросила. Выглядела она очень усталой и только сказала, что Маргарет Ланкастер держала себя очень хорошо, несмотря на смерть отчима, но что вообще она выглядит ужасно.
— Я не хочу, чтобы ты говорила кому-нибудь об этом, но она растеряна — не может найти револьвера своего отца. Он всегда был в верхнем ящике письменного стола, а теперь его там нет. Она везде его искала и не могла найти.