Дверь
Шрифт:
– Здоровьем, – не удержалась я от глупой шутки.
Остался доволен, но решил нарядить меня в странное платье. Длинное, узкое. Свою одежду я сложила в рюкзак и затолкала его ногой под стул, переживая за судьбу книги.
– Еще чуть-чуть и ты мне понравишься.
Скоро я стала как манекен для готической вечеринки.
– Украшения тебе тоже не помешают.
На меня что-то вешали, критиковали, вешали снова. Пока Сварт не остановился.
– Сойдет и так.
Трижды проорал ворон, карканьем предупреждая о прибытии гостей.
Как только они
Стульев для гостей Сварт не приготовил вполне сознательно. Чтоб показать кто тут главный. Но волшебников это не смутило. Они неспешно прошли мимо овеществленных творений сумасшедшего художника, вскользь рассматривая их с легким интересом. Один из них, самый молодой, легким движением руки издал гортанный вопль. От которого с потолка свалилась пара летучих мышей. После вопля на полу сама собой возникла длинная скамья. Каменная. На ней красовались подушки. Моя мама такие «поджопниками» называла. Мы их на табуретки на кухне клали.
Скамья сразу превратила тронный зал в подобие театра. Зрители, все в белом, а перед ними возвышение, как сцена, на которой в вызывающе уверенной позе сидит артист.
Или – подсудимый, – подумалось мне. – А я в роли секретаря, который забыл ручку и бумагу.
– Мир этому дому, – как бы невзначай произнес седобородый старик.
Он немного походил на учителя, как его старший брат. Приглядевшись к пожилым волшебникам, я решила, что все старики похожи. Кто толще, кто менее морщинистый, но все как братья. Как столетние дубы в роще. Кроме одного – помоложе, с рыжеватой бородкой.
– Кто из вас готов вести переговоры? – чуть пронзительнее, чем следовало, осведомился Сварт.
Гости переглянулись. Тот, кто пожелал моему дому мира, строго посмотрел на Сварта и бесстрастно произнес:
– Наверное, эта честь будет предоставлена мне. Мы слушаем тебя, мальчик.
Мальчик выглядел как взрослый дядя, и был явно ошарашен таким обращением. Но не спешил психовать. По сравнению со стариком Сварта действительно можно было назвать мальчиком. К моему удивлению, он не стал придираться к словам. Выдержал длинную паузу. И важно сообщил:
– Я призвал вас. Чтобы заявить. Что отныне. В нашем мире будет мой порядок. Каждое мое слово – закон. Кто ослушается. Или пойдет против меня… В общем, вы уже поняли. Каждое ослушание – карается мучительной смертью.
Мне пришлось скосить глаза, чтобы его видеть. Он слева от меня сидел. Точнее – немного позади и сверху. Поэтому лицо было видно плохо. По-честному, мне понравилось как он говорил. Внушительно. Весомо. Убедительно.
Волшебник откашлялся. Провел рукой, оглаживая бороду, посмотрел по сторонам, словно удивляясь, как это его занесло в такое странное
– Твои пожелания мы выслушали. И мне хочется задать только один вопрос. Почему ты решил, будто ты вправе вершить нашим миром?
Сварт вскинулся, словно только и ждал этих слов.
– По праву сильного. Только я владею силой зла. Только мне подчиняется она, – он поднял над головой волшебную палочку.
Самый молодой волшебник едва сдержался, чтобы не вскочить, но его удержали на месте.
Во время последующего молчания все волшебники смотрели только на меня. Приятного в этом было мало. Они на меня как на коровью какашку глядели. Как на заразную болезнь.
Сварт ждал, кто первым нарушит молчание. Старик похлопал молодого волшебника по колену, встал и неожиданно заявил:
– Ну, раз так, то мы, пожалуй, пойдем.
– Нет! Сначала вы выслушаете мои условия! – потеряв самообладание, закричал Сварт.
– Извини, я как-то не подумал, что тебе нужно высказаться, – старик снова присел на прежнее место.
Сварта заметно трясло. Ворон едва удерживался на его плече.
– Вы будете ежедневно снабжать меня провизией. Это раз. Второе, вы принесете сюда все артефакты, амулеты, все волшебное, что есть у каждого. Вы пришлете сюда прислугу…
– Это ты дело говоришь. Прислуга тут не помешает – грязища редкостная.
Все снова впились в меня глазами, словно именно я повинна в этой самой грязищи.
– И когда я повелю, вы пришлете мне детей, – вызывающе приказал Сварт.
– Зачем тебе дети? – искренне удивился волшебник.
– Затем. Я буду их учить. И брать у них избыток силы. И еще – вы будете присылать раз в неделю по самой красивой девушке. Не бойтесь, я ее наутро буду отсылать обратно…
– Рассчитываешь волшебника родить? Хорошее дело. Только сам знаешь, к тебе ни одна девушка добровольно не пойдет, а против воли дите обычным родится.
По их лицам было видно – они понимают, что о добровольности тут нет и речи.
– Я жду вашего ответа.
– Ответ будет такой. Нет.
– Я так и думал, – Тоник смотрел на Пикселя.
– Мы тут жрем от пуза, а она там голодает. И неизвестно, к чему он ее принуждает… да и вообще – какая теперь разница…
На стоящего рядом учителя ребята не смотрели.
– Надо попытаться. Иначе я как жить-то потом?
– Вы уже пытались, – напомнил учитель о том, что ему знать не положено.
Тоник и Пиксель недоуменно переглянулись. Они не спешили признаваться, что ночью каждый из них был на тот самом озере и пытался преодолеть барьер Сварта.
– Откуда вы знаете? – сквозь зубы процедил Пиксель.
– Собака поведала.
– Так это она вытащила меня из воды? – Тоник смятенно посмотрел на учителя.
– Наверное.
Вспомнив, как валялся, отплевываясь, оглушенный, на ночном пустынном берегу, Тоник передернул плечами.
– А меня током шибануло под водой, ноги руки свело, а потом подняло в воздух и фигак – я уже весь в пеке, – откровенно рассказал Пиксель.