Дверь
Шрифт:
– Не перебивайте! Злодей, что погубил нашего волшебника должен быть наказан. Это раз. А два – если сейчас мы не спасем великого волшебника Гаспара, то страна придет в упадок. Ведь вы все знаете, что уровень магии может снизится до нуля.
– Он уже упал, – согласился ботаник.
– И великие запограничные волшебники под моим руководством вернут магию в нашу страну. Если поход будет удачным, то вы меня не узнаете. Меня будут уважать и почитать как никого другого…
– Вы тоже станете волшебником? – с некоторой долей невинной издевки спросил мальчик
– Я и сейчас знаток магических наук и истории, – вскипел старик.
– А пашава уйдет? – с нескрываемой надеждой спросили несколько детских голосов одновременно.
Дед замялся. Уничтожение таинственной пашавы явно не входило в его планы.
– Всякое может случиться, – промямли он и вдруг воспрял духом – Точно уйдет. Я приложу все усилия, чтобы она ушла насовсем, навсегда и окончательно во веки веков.
– Аминь, – прошептала я.
– Родителей предупредите. Пока меня не будет, вам воспитателя другого приставят. И ведите себя достойным образом, чтобы мне после не краснеть.
Не дослушав, я пошла обратно к ребятам. И так все ясно. Раз Гаспара не вернуть, нужно хотя бы зарядить аккумулятор в виде волшебной палочки. Хрень какая-то – мы что – феи?
И еще меня мучал вопрос. Точнее – целых два. Первый – кому достанется эта волшебная палочка. Старику я ее нипочем не отдам. Мутный он какой-то. А второй – я начала довольно ощутимо нервничать, словно за мной кто-то наблюдает. Не иначе, мой нервяк – дело рук черного мага. Вот засранец. Прицепился и, наверное, уже придумал, как меня извести. С другой стороны – зачем ему изводить именно меня? Ведь он не знает, у кого из нас эта кость гаспаровых предков? Хотя мы ему не только из-за кости опасны. Мы – свидетели преступления.
Обернулась я вовремя. Среди сосен мелькнул силуэт учителя. Выбросив все умные мысли из головы, я помчалась к озеру. Песок выскальзывал из под ног и я быстро устала. Решив бежать помедленнее. И как только начался пологий склон, увидела странное явление. На плоском большом камне в совершенно человеческой позе сидела собака и курила трубку. Краем глаза я успела заметить – белая, с темными пятнами. Времени рассмотреть ее не было. Старик шел по пятам.
– Чертовщина какая-то, – подумала я и помчалась дальше.
Ребята уже искупались, сидели на берегу мокрые и задумчивые. Не раздумывая, я прямо в одежде кинулась в озеро.
Глава 13. Убежище
Пиксель и Тоник проводили меня задумчивыми взорами и продолжили обсуждение важной проблемы, они увлеченно выдвигали версии насчет деторождения. Ага! До них наконец дошел намек старика насчет последнего ребенка-мага. Уржаться можно, уже выдумали, как перед ними выстроят самых красивых девушек, а они начнут выбирать с кем зачинать волшебников. Дураки какие-то.
Я только кусок разговора услышала. Они как меня заметили, сразу замолчали. Но то, что сказал Тоник, меня сильно взбесило и обидело.
– Мужчины хотят потрахаться, а женщинам подавай отношения. Но – ради отношений они готовы и потрахаться.
И
– Ты чего злая такая? – удивился Пиксель.
– А вам не кажется, что как порядочным людям, вам придется сначала жениться? – пытаясь отжать футболку не снимая, спросила я.
Оба Казановы умолкли, даже приуныли, что меня сильно обрадовало. Так им, гадам и надо!
– Им волшебники нужны, а не свадебный марш Мендельсона, – возразил Тоник.
– Ну-ну. Мечтать не вредно, – злорадно ехидничала я.
Тоник вдруг насторожился. Побелел лицом. Встал, нацепил свой дурацкий плащ, забросил рюкзак на плечи, очки подобрал и машинально одел их на лоб.
– Похоже, пора сваливать. Он близко. Где этот учителишка?
– Сейчас придет. Он там лекции про себя великого детишкам толкал. Кстати говоря, все сообразили, что Гаспар хреново выглядел.
– Ничего я не толкаю.
Дед прихватил по дороге тощий стволик сушеной сосны, на клюку похожий, и поперся как вездеход вдоль берега.
Мы, недолго думая, похватали вещи и за ним потопали. Судя по всему, нас повели туда, где радуга и проточная вода. Если мне память не изменяет, нашу кость должна быть омыта проточной водой, а потом позагорать три дня под радугой. Для появления каких-то узоров. Как-то так. Это если у нас никто костягу эту не отнимет.
– А я случайно видела, как собака курила трубку, – не подумав, сообщила я.
– Рыжая? – всполошился учитель.
– Да нет, пятнистая. Белая в основном.
– Ему можно, у рыжей от табака шерсть облезает, – успокоился дед.
– А собака говорить умеет? – вопрос Тоника удивил даже меня.
– С чего бы это? Он же собака. Но когда перекурит лишнего, сильно кашляет. Особенно по утрам. Иногда даже блюет… Странные вы люди. Говорящая собака. Придумают тоже…
Не знаю, чем руководствовалась логика Пикселя, но он задал еще один вопрос.
– А кошки у вас есть?
– Где? В поселке? Конечно, нет, – старик почему-то раскипятился, – Ты хоть одну кошку в своей жизни видел?
– Видел, – авторитетно заявили Тоник и Пиксель хором.
– Не верится что-то, – ухмыльнулся учитель, – Как ее увидишь? Она же за тыщу шагов тебя слышит. Крикнет – мол, уходи пока цел, а потом так запрячется, что мимо пройдешь и не заметишь.
Некоторое время мы молча следовали за сердито хмыкающим стариком. Похоже, он счел нас врунами.
– Как же, кошку они видели! – раз пять повторил, если не больше, – Еще бы сказали, что трогали…