Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)
Шрифт:
Естественно, что полученный евреями гражданский дар не мог не понести в себе и обратную угрозу: очевидно, что и евреи должны бы были подчиниться общему правилу, прекратить винный промысел в деревнях и уйти оттуда. В 1783 было опубликовано, что ""прямое правило предлежит каждому гражданину определить себя к торговле и ремеслу, состоянию его приличному, а не курению вина, яко промыслу совсем для него не свойственному", и если помещик сдаст... в деревне курение водки "купцу, мещанину или Жиду", то он сочтён будет нарушителем закона"114. И вот - "евреев стали подвергать выселению из деревень и сёл в города, дабы отвлечь их от вековых занятий... аренды винокуренных заводов и шинков"115.
Разумеется, для евреев угроза поголовного выселения из
Однако пришлось посчитаться со сплочённой силой весьма заинтересованных польских помещиков. Хотя в 1783 администрация Белорусского края запретила им отдавать винокурение на откуп или в аренду "лицам не имеющим на то права, "особливо Жидам"... помещики продолжали отдавать евреям на откуп винные промыслы. Это было их право"117, устойчивое наследие вековых польских порядков.
И Сенат - помещиков не посмел принудить. И в 1786 отменил выселение евреев в города. Для этого изыскан был такой компромисс: евреи пусть считаются переселёнными в города, но сохраняют право на временную отлучку в деревни. То есть и остаются жить в деревнях, кто где жил. Сенатский указ 1786 разрешал евреям жить в деревнях, и "евреям было позволено брать на откуп у помещиков производство и продажу спиртных напитков, в то время как купцы и мещане-христиане не получали этих прав"118.
Да и хлопоты кагальной делегации в Петербурге остались тоже не вовсе без успеха. Она не добилась, как просила, учреждения отдельных еврейских судов для всех тяжб между евреями, но (1786) кагалам была возвращена значительная часть административных прав и надзора за еврейским мещанством, то есть большинством еврейского населения: раскладка не только общественных повинностей, но и сбор подушной подати, и снова - усмотрение о праве отлучки из общины. Значит, правительство увидело свой практический интерес в том, чтобы не ослаблять власти кагала.
Вообще по России всё торгово-промышленное сословие (купцы и мещане) не пользовалось свободой передвижения, было прикреплено к месту приписки (чтобы отъездом своим не понижать платежеспособность своих городских обществ). Но для Белоруссии в 1782 Сенат сделал исключение: купцы могут переходить из города в город "смотря по удобности их коммерции". Этот порядок опять дал преимущество еврейским купцам.
Однако они стали пользоваться этим правом шире, чем оно было определено: "еврейские купцы стали записываться в Москве и в Смоленске"119. "Евреи стали водворяться в Москве вскоре по присоединении в 1772 г. белорусского края... В конце 18 в. число евреев в Москве было значительно... Некоторые евреи, записавшись в здешнее купечество, завели крупную торговлю... Другие же евреи занимались продажей заграничных товаров на своих квартирах или постоялых дворах, а также в разнос по домам, что в ту пору было вообще запрещено"120.
И в 1790 "московское купеческое общество составило приговор", что "в Москве появилось из-за границы и из Белоруссии "Жидов число весьма немалое"", иные и прямо записываются в московское купечество и пользуются запрещёнными приёмами торговли, чем наносят ей "весьма чувствительный вред и помешательство", а дешевизна их товаров указывает
Рассмотрением жалоб занялся "Совет государыни". В соответствии с единым российским правилом он нашёл, что евреи не имеют права "записываться в купеческие российские города и порты", а только в Белоруссии122. Что "от допущения евреев в Москву "не усматривается никакой пользы"". И в декабре 1791 был издан высочайший указ "о недозволении евреям записываться в купечество внутренних губерний", а в Москву могут приезжать "лишь на известные сроки по торговым делам"123. Евреи могут пользоваться правами купечества и мещанства только в Белоруссии. Но при том Екатерина добавила помягчение: предоставить евреям право жительства и мещанства ещё и в осваиваемой Новороссии Екатеринославском наместничестве и Таврической области (вскоре это Екатеринославская, Таврическая и Херсонская губернии), - то есть открывала евреям новые обширные области, в которые купцы и мещане из христиан, согласно общему правилу, переселяться из внутренних губерний никак не могли. (В 1796, когда "стало известно, что группы евреев [уже] поселились в... Киевской, Черниговской и Новгород-Северской" губерниях, - в тех губерниях также разрешено было евреям "пользоваться правом купечества и мещанства"124.)
Дореволюционная Еврейская энциклопедия пишет: указом 1791 "было положено начало черты оседлости, хотя и не преднамеренно. При условиях тогдашнего общественно-государственного строя вообще и еврейской жизни в частности, правительство не могло иметь в виду создать для евреев особое стеснительное положение, ввести для них исключительные законы, в смысле ограничения права жительства. По обстоятельствам того времени, этот указ не заключал в себе ничего такого, что ставило бы евреев в этом отношении в менее благоприятное положение сравнительно с христианами... указ 1791 года не внёс какого-либо ограничения в права евреев в отношении жительства, не создавал специально "черты"", и даже "пред евреями были открыты новые области, в которые по общему правилу нельзя было переселяться"; "центр тяжести указа 1791 г. не в том, что то были евреи, а в том, что то были торговые люди; вопрос рассматривался не с точки зрения национальной или религиозной, а лишь с точки зрения полезности"125.
И вот этот указ 1791, для купцов еврейских сравнительно с купцами христианскими даже льготный, с годами и превратился в основание будущей "черты оседлости", легшей мрачной тенью на еврейское существование в России почти до самой революции.
Но в своё время указ 1791 не помешал и тому, что "к концу царствования Екатерины II в Санкт-Петербурге уже образовалась небольшая [еврейская] колония": "известный откупщик Абрам Перетц" и близкие к нему, сколько-то купцов, а "во время разгара религиозной борьбы здесь проживал раввин Авигдор Хаимович и его противник, известный хасидский цадик р. Залман Борухович"126.
А в 1793 и 1795 состоялись 2-й и 3-й разделы Польши - и в состав России вошло уже почти миллионное еврейство Литвы, Подолии и Волыни. И этот вход его в объём России был - нескоро осознанным - крупнейшим историческим событием, много затем повлиявшим и на судьбу России, и на судьбу восточно-европейского еврейства.
Вот оно было собрано "после многовековых странствий под один кров, в одну великую общину"127.
В сильно теперь расширенном крае еврейского проживания поднялись всё те же вопросы. Евреи получили права купечества и мещанства, каких не имели в Польше, получили права равного участия в сословно-городском самоуправлении, - но должны были разделить и ограничения тех сословий: не переселяться в города внутренних губерний России и быть выселенными из деревень?