Двести веков сомнений

Бояндин Константин Юрьевич

Ответ дался не сразу.

Клеммен долго смотрел в глаза, пытаясь увидеть там насмешку или следы безумия — и не находил. Медленно покачал головой, отвернулся и продолжил свой путь.

Позади него Радуга раз за разом бросал извлечённую из кармана монетку. Всякий раз она опускалась стороной, на которой был рельефный портрет давным-давно забытого царя, правившего неведомо где.

— Он должен остаться здесь, — объявил Радуга. — Повинуйся! Он останется здесь во что бы то ни стало!

Но монета упрямо продолжала опускаться гербом вверх.

Из

кармана Радуга извлёк вторую монету и приложил их одна к другой. Гербом к гербу.

Монеты слились.

Получилась новая монета. С обеих сторон её была одна и та же надпись на одному Радуге известном языке.

— Кто сказал, что мне нельзя жульничать? — спросил он и, щелчком отправив монету вверх, подставил вытянутую ладонь.

Монета не спешила опускаться в неё.

Подняв голову, Радуга увидел, как та лениво вращается вокруг своей оси, зависнув в высшей точке полёта.

— И всё равно он останется здесь, — улыбнулся он, сузив зрачки-полумесяцы до точек. Рассмеялся и, бросив прощальный взгляд на удаляющегося Клеммена, побрёл вдоль линии обрыва на восток. Кто-то должен прийти оттуда, ещё кто-то. Он чуял это.

Когда Радуга исчез вдалеке, монета, словно вспомнив о законах природы, упала.

На ребро.

Разломилась надвое, и обе получившиеся половинки легли гербом вверх.

Андариалл

Двое суток без воды и пищи — испытание, выдержать которое дано не каждому. Добавьте необходимость постоянно забывать об окружающем тебя мире… и о сне, который требует, чтобы ты позволила измученному телу вернуть силы. Первый шаг сделан. Он достиг точки, где предстояло сделать первый выбор. И сделал его.

Теперь — уйти от всех тех, с кем он связан. Сквозь постоянно висящую поверх окружающего мира дымку Андариалл ощущала пристальное внимание. Непонятно, дружелюбное или враждебное. Вряд ли все, кто сбился с ног, пытаясь заставить её ответить, куда подевался…

Впрочем, нет. Имя его нельзя произносить и мысленно.

Куда она идёт?

Ответить на этот вопрос было трудно. Куда-то. Следящих за ней агентов она почувствовала немедленно. Оставаться в доме опасно: в следующий раз визитёры могут оказаться настойчивее, и тогда угаснет слабая искорка, которая позволяет ей ощущать, всё ли в порядке с ним в…

Имя этого места, если бы оно существовало, являлось бы таэркуад. Трудно не думать о чём-то? Ничего подобного. Вопрос простой тренировки: лёгкое усилие воли — и разум возвращается к иным вопросам и задачам, искусно «забывая» о запретном.

Она слегка ослабила ту сосредоточенность, что позволяла ему там, возле кровавого моря, ощущать себя вечно бодрым. Отныне всё, что произойдёт с ним — не в её власти. Хотя её помощь по-прежнему нужна, можно позволить себе небольшой отдых.

Но едва она попыталась повернуть

к ближайшему кафе — пить хотелось нестерпимо — как заметила ещё нескольких человек, что с деланным безразличием направлялись в ту же сторону. Их намерения были пугающе просты. Не позволять ей покидать город. А если попытается это сделать…

Дальше она понять не могла. Дальше нужна была бы подлинная магия, к которой эти вечно сующие свой нос в чужие дела неприметные прохожие крайне восприимчивы. Андариалл едва заметно улыбнулась: в Бюро привыкли считать, что Теренна не использует подлинной магии. Пусть так и считают.

В подобных случаях главное — во всём полагаться на интуицию. На внутреннее чутьё. Андариалл, стараясь выглядеть как можно более естественно, уселась за ближайшим к выходу столиком и, когда возле неё возник официант, молча взяла с его подноса стакан сока. Говорить для этого не обязательно.

Тут её обожгло холодом.

С ним случится несчастье, если она позволит себе заговорить. Если «сопровождающие» знают об этом теперь, когда она вряд ли способна всерьёз сопротивляться (внешний вид обманчив, и пока что обман помогает)…

Но её попутчики не торопили события. Или не имели соответствующего приказа, или просто развлекались. Не каждый же день выпадает подобное развлечение.

Откинувшись в удобном кресле (момент, о котором она мечтала двое прошедших суток), Андариалл прикрыла глаза и некоторое время наслаждалась относительной тишиной и спокойствием. Понемногу отпивая из бокала…

Силы возвращались… страшно захотелось есть. Нет. Терпи. Не сейчас. Ты уже заставила его испытывать жажду… пока умеренную. Если вынудишь испытывать ещё и голод…

Внимание соглядатаев постепенно слабело.

Девушка отдала этому месту немного себя самой. Хоть это и не было её домом, отвращения или раздражения она не испытывала. А подлинная магия не сможет отличить отданное по доброй воле от «настоящей» Андариалл.

Когда она почувствовала, что в состоянии продолжать путь, то встала, оставив на столе несколько монет, быстрым шагом направилась в сторону северной окраины города.

Когда оторопевшие агенты обратили свой взор на то место, где она только что вроде бы сидела, было уже поздно. Часть их поднесла к уху датчики… получили ответ. Другие — неизвестные Д. — «посовещались» с браслетами. И отбыли куда-то — растворились в воздухе.

Отправились туда, где им ещё удастся произвести на генерала впечатление.

Генерал долго подбирал одежду, в которой предстояло нанести сегодняшний визит.

Сегодня надо идти «чистым». То, о чём он будет беседовать с Д., наверняка заставит собеседников понервничать. А если при себе будут хоть какие-нибудь «глаза» или же «уши»… Д. может потерять самообладание.

А живой Д. генералу гораздо нужнее, чем мёртвый. Ибо только с его помощью удастся установить, куда подевалась та злосчастная тетрадь.