Двигатель торговли
Шрифт:
15.
Когда он пришел в себя, то услышал скрип старых тормозов, жестяной звук хлопнувшей дверцы и ненавистный голос мучителя.
– Иди, Степановна, иди! Это я тут родственничка без присмотра оставил -- вот он и озорничает!
– - видимо, объяснял он той старушке.
– Да, он буйный, Степановна, буйный! Но сейчас я его успокою...Сейчас, сейчас...
Сердце у Партогена Фигурова колотилась, как у Бонивура в последние минуты. Как же так? Почему рыжий так неожиданно вернулся? Фигуров уже догадался, что рыжий работает водителем "скорой помощи". Он вспомнил увиденный красный крест на автомобиле, на котором его похищали, сопоставил это с услышанным разговором рыжего со сменщиком и... дошерлокхолмсил. Поэтому-то он и рассчитывал, что у него в запасе есть немало времени... Как он ошибся, о боже, как ошибся!
– Ну, что, паря, надежда умирает последней, да!?
– - проревел рыжий, беря его за шкирку и поднимая с пола.
– - Что, если бы я не вернулся, ты бы свалил, а?..
Фигуров только мычал
– Стул сломал, падла! Ну, что же ты, а? А что, если я ножку этого стула вобью тебе в задницу, а?
– - приговаривал рыжий, разматывая ленты скотча.
– Ну, что ж, придется тебя теперь укокошить... Я думал, ты еще поживешь немного! А ты... Сам виноват! Не все ты еще попробовал в этой жизни, паря, ой не все... И уже не попробуешь... Никогда... Жаль мне, конечно, тебя немножко, да ведь ты ни жену мою покойную, ни меня не пожалел... Почему же я тебя жалеть-то должен? Нет во мне ни капли жалости к тебе, паря! Нету! А ведь она так хотела жить... Так хотела!.. О ребеночке мечтала!..
Рыжий отпустил стул. Фигуров с приглушенным вскриком снова упал на холодный грязный пол и, словно полудохлый таракан, остался лежать, боясь пошевелиться. Похоже, что рыжий мучитель его не видел. Он стоял, точно плети повесив руки со вздувшимися венами, и тупо смотрел прямо перед собой. Лицо его вмиг осунулось и почернело. Под глазами обозначились темные круги. Глаза покрылись масляной пленкой, как у наркомана. Обгоревший на солнце нос с горбинкой подрагивал. Он вспоминал.
– Пришла как-то из больницы -- она у меня санитаркой работала... Щеки словно огнем горят, глаза аж будто счастьем святятся, и щебечет: "Смотри, какое лекарство -- новое, дефицитное, говорят, эффективное очень! Это наверняка мне поможет! Будет у нас с тобой ребеночек, будет! И мальчик, конечно, мальчик! Маленький такой, розовенький, пузатенький, и с крошечной такой пипочкой! А голосистый какой будет! Пищать будет, кричать будет: "Ма-ма!" Или нет - "па-па!" Они все так начинают. Ты мне будешь помогать пеленочки стирать, с малышом возиться нашим, мы его Васенькой назовем -- в честь отца твоего, он такой боевитый был, ни одной девке проходу не давал, вся грудь у него в орденах и медалях была, помнишь? И наш таким же будет. Вырастет большим-большим, всего-всего в своей жизни добьется. Справедливым будет и честным. И богатым, обязательно богатым. Нам с тобой будет гостинцы возить, когда мы с тобой старенькими станем. Мы будем альбомчики перелистывать со снимочками пожелтевшими, доживать свое, как говорится, а он нам будет с тобой помогать, на машине своей возить роскошной, продуктами кормить разными деликатесными... В общем, все у нас будет, как у людей, даже лучше! Лекарство это ведь в телевизоре рекламируют... Видел, небось? "Фаталборн" называется... В Америке делают ихней... Да как же не видел-то? Видел! "Будет вам сосновый бор! Будет чистый воздух гор! Будет ребятишек хор! Если примешь "Фаталборн"!" Ну, что, вспомнил?" Говорила она так, говорила, а пару таблеток этого твоего "Фаталборну" приняла, и сразу же вся жизнь из нее будто вышла... Лежала уже и молчала, глядя перед собою прямо в потолок. Это хуже всего, когда молчат... Но я-то читал в ее глазах вопрос: "За что? За что же меня? Ну, за что?" Промучилась она двое суток, а на третьи умерла... Как же так -- работала, жила, мечтала о ребеночке малом, и так вот вдруг раз, и нет ее? Я в ужасе, жить не хочется, а крутиться надо с этими похоронами, ну, чтобы похоронить ее достойно. Если бы не заботы эти, я бы точно на себя руки наложил. А похоронил ее, стал дальше жить, без нее. И жизнь бы, наверно, пустой стала и никчемной, если бы не хотел я разобраться со всем с этим... Я с таблеточками твоими в экспертизу, а там мне и говорят, что в таблеточках этих содержатся смертельные вещества и что, кроме нее, от них уже несколько человек погибло. Таблеточки эти сразу изъяли из продажи, ну, и говорят, что никто будто бы в этих смертях не виноват: ни те, которые изготавливали, ни те, которые рекламировали, ни те, которые продавали. Диверсия это будто бы чеченских или каких-то там еще террористов... А кто же будет отвечать-то за смерть моей Клавки, кто?.. Кто же виноват-то тогда в том, что ее не стало?.. Кто?..
Рыжий замолчал. Фигуров замер и лежал, ни жив, ни мертв, боясь даже вздохнуть.
– Ты!..
Фигуров вздрогнул. Воспаленными глазами он увидел направленный на него пожелтевший от никотина указательный палец.
16
Лежащий на нечистом полу Партоген Фигуров замотал головой и замычал, силясь что-то сказать. "Тебе последнее слово, падла!" -устало и совсем без злобы сказал рыжий, отрывая пленку от его рта.
"Вы говорите, сто это я виноват в смерти вашей жены, -- дрожащим голоском произнес Фигуров.
– - Да, я виноват! Но если бы я знал, сто поступаю неправильно... сто призываю покупать людей отраву... Если бы я знал... А то ведь я думал, сто это действительно хоросее лекарство, которое принесет
– - оборвал его рыжий. ? Не убивайте меня! Ну, не убивайте меня! Я ведь действительно нисего не сделал. Я ведь просто выполнял свою работу. Мне заказали -- я сделал. Мне ведь тоже нузно как-то себе зарабатывать на хлеб. Это бизнес такой рекламный... Но я прошу у вас прощения... Да, я виноват... Это все гадость... Эти батончики "Кинг", эта "Сепсис-кола", жевательная резина со вкусом "Сперминта"... Это дрянь, дрянь!.. Но не я завалил прилавки магазинов этим дерьмом! Поймите! Если бы люди это не покупали, все это не везли бы к нам!.. ? Они бы не покупали, - мрачно заметил рыжий. Тон, которым были произнесены эти слова, был безоговорочным тоном палача. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Осталось только привести его в исполнение. ? Да, отчасти в этом виноват я... Да! Я снимал ролики... Но я зе никого не заставлял это покупать!..
Фигуров понимал, что он должен остановиться, но не мог. Он знал, что для него будет лучше, если он смолчит, но страх заставлял его оправдываться. И он тараторил, как глупая баба на базаре. ? Довольно, паря!
– - сквозь зубы сказал рыжий. ? Не убивайте меня! Ну, не убивайте меня!
– - запричитал Фигуров, нервно ударяя освободившейся ногой по полу. Рыжий отошел в угол и отвернулся. Порывшись в своем барахле, он что-то взял и вернулся назад. Фигуров увидел у него в руках упаковку "Фаталборна". ? Не надо! Ну, засем же вы так? Не надо! Я ведь не хотел вашей жене никакого зла! Может быть, у них там на фабрике произосел какой-то сбой, и они подсыпали не то, что было нузно... Из-за этой ошибки умерла ваша зена, а посему за это долзен распласиваться я, посему?
Рыжий достал таблетки из упаковки. ? Ну, что, может, все сразу, чтобы не мучиться?
– издевательским тоном произнес он. ? Я не буду. Я больсе так не буду. Простите меня. Ну, простите. Не убивайте меня! Ну, не убивайте! ? Ладно, паря! Моя жена тогда приняла две таблетки... Всего две таблетки... Всего лишь две несчастные таблетки... Но ты их должен принять сам.
Рыжий взял лежащего мешком Фигурова и перетащил к топчану. Освободив руки, усадил на топчан. Вложил в правую руку две таблетки, встал над ним и нетерпеливо сказал: "Ну!"
Онемевший от страха Партоген Фигуров осмотрел пыльную комнату, заваленную хламом. Все эти коробки, банки, склянки, ящики, тряпье... Вещи, вещи, вещи. Ну, разве же он виноват? ? Нет!
– - с придыханием сказал он. ? Да!
– - твердо сказал рыжий.
Значит, так она и прошла, его жизнь. Начиналась как сказка, а заканчивается как фильм ужасов. Никогда он уже не будет плавать на яхте по Средиземному морю, никогда не будет играть с депутатами ГосДумы в теннис, никогда не будет обнимать знойных женщин и пить изысканные напитки... ? Нет!
– - повторил он. ? Я сказал -- да!
– грозно сказал рыжий.
– - Повторяй за мной! Будет вам сосновый бор!.. Ну! ? Будет вам сосновый бор, - покорно повторил Фигуров. ? Будет чистый воздух гор!
– - продекламировал рыжий. ? Будет систый воздух гор, - презирая себя, повторил Фигуров. ? Будет ребятишек хор!
– - уже как чтец на конкурсе продолжал рыжий. ? Будет ребятишек хор, - безропотно повторил пленник. ? Если примешь "Фаталборн"!
– - резко закончил палач. ? Неееееееееееее!
– - во все горло заорал Фигуров. Рыжий неожиданно схватил его руку, сжал, заламывая пальцы, поднес ко рту и сунул таблетки в рот. ? Ну, вот, паря! А теперь запьем!
– - удовлетворенно сказал он, силой вставляя ему в рот горлышко бутылки "Сепсис-колы".
Фигуров, который сначала пытался зажать таблетки под языком, почувствовал, как с каждым глотком мерзкой синтетической жидкости неминуемо приближается его смерть.
17.
Как он на меня тогда посмотрел! Как посмотрел! А ведь он считает меня полным ничтожеством! Я для него насекомое. Навозный жук. Муха. Таракан. Своим видом он показал, что отказывает мне в элементарном уважении. Я для него не человек, а так, вошь. Но почему же тогда этот мешок с деньгами обратился именно ко мне, а не к первоклассным сыщикам, которых в городе полно, как нерезаных собак? Да ведь он меня хотел подставить! Использовать! Кинуть! Видимо, он рассчитывал на то, что я не смогу раскрыть его план. Он думал, что я не смогу ему помешать осуществить задуманное, зато создам для этих вездессущих журналюг видимость серьезного расследования. А ведь он хочет увести меня по ложному следу. И след этот -- похищение с целью выкупа. Запутать! Запутать! Он хочет запутать следствие!
Черт возьми, пришла пора действовать!
– - подумал Семен Акведуков, лежа в серой больничной палате.
– - Ведь если я проваляюсь здесь, Фигурова уберут, а моей фирме придет капец.
"Больные! Завтракать!" - писклявым голоском сказала медсестра, заглянув в дверь. "Идем!" - с воодушевлением отозвалось несколько смурных мужиков из разных углов комнаты. Кряхтя, они начали вставать, поправлять штаны и пижамы и, еле волоча ноги, выходить из палаты.
Семен с нетерпением дожидался, когда последний из доходяг покинет палату. Едва за последним закрылась дверь, как он вскочил и начал собирать свои шмотки. Да, в общем-то, и собирать-то было особенно нечего! Зубная щетка, зубная паста, мыло? Да на фиг они ему нужны?